Воскресным утром Гермиона отправилась к Хагриду, прокладывая путь сквозь сугробы высотой в два фута. Рон и Гарри, конечно, хотели составить ей компанию, но количество домашних заданий снова достигло тревожной отметки. Так что пришлось им остаться в гостиной и прилагать все усилия, чтобы не обращать внимания на весёлые крики, доносившиеся снаружи. Там забавлялись ученики: скользили по замёрзшему озеру, катались на санках и вдобавок, а это было самым неприятным, они заколдовали снежки так, что те летели прямо в гриффиндорскую башню и тяжело разбивались об окна.
- Ну всё! - проревел Рон, теряя терпение, и высунулся в окно. - Я - староста, и если ещё хоть один снежок попадёт в это окно... АЙ!
Он резко отдёрнул голову: его лицо было облеплено снегом.
- Это Фрэд и Джордж, - констатировал он, захлопывая окно, - Мерзавцы...

 

Гермиона вернулась от Хагрида как раз перед обедом, основательно продрогнув: ноги она промочила до колен.
- Итак, - сказал Рон, взглянув на нее, - ты убедила его проводить уроки по плану?
- Ну, я пыталась, - устало ответила Гермиона, опускаясь на стул возле Гарри.
Она вынула палочку и нарисовала в воздухе сложную витиеватую фигуру. Из кончика волшебной палочки подул тёплый воздух. Гермиона направила поток на свою мантию, от которой повалил пар, и так и держала палочку, пока одежда полностью не высохла. - Его там даже не было, когда я пришла, я стучала как минимум полчаса. А потом он, прихрамывая, вышел из леса...
Гарри простонал. В Запретном Лесу полно всяких тварей, из-за которых Хагрида могли уволить.
- Кого он притащил туда на этот раз? Он не сказал? - спросил он.
- Нет, - несчастно ответила Гермиона. - Он сказал, что хочет сделать сюрприз. Я пыталась объяснить ему про Умбридж, но он просто не захотел слушать и продолжал говорить, что никто в здравом смысле не предпочтёт изучать шишкунчиков вместо химер. Ох, я не думаю, что он достал химеру, - добавила она, заметив ужас на лицах друзей, - но это не значит, что он не пытался, раз говорит, что достать их яйца очень трудно. Не знаю, сколько раз я ему доказывала, что лучше придерживаться плана Граббли-Планк, но, если честно, я не уверена, что он слышал хотя бы половину из того, что я ему сказала. Знаете, он был в каком-то радостном возбуждении. И, кстати, до сих пор не хочет говорить о том, где он так изувечился.
Появление Хагрида за преподавательским столом вызвало энтузиазм не у всех студентов. Некоторые, вроде Фрэда, Джорджа и Ли, заорали от восторга и понеслись по проходу между гриффиндорским и хаффлпафским столами пожать его громадную руку; другие, как Парвати и Лаванда, обменялись мрачными взглядами и покачали головой. Гарри знал, что большинство из них предпочитает уроки профессора Граббли-Планк, и хуже всего было то, что на это имелись веские причины. Профессор Граббли-Планк достигала своей цели - заинтересовать класс - по-другому, не подвергая студентов риску остаться без головы.
Охваченные мрачными предчувствиями, друзья пришли на урок к Хагриду, ежась от холода и плотнее закутываясь в мантии. Гарри беспокоил не только объект, который Хагрид мог выбрать для изучения, он также размышлял над тем, как остальная часть класса, а в особенности Малфой и его прихвостни, будет вести себя под наблюдением Умбридж.

 

Однако, они не заметили Верховного Надзирателя, когда направились по сугробам к ожидающему у входа в Лес Хагриду. Тот выглядел не слишком обнадеживающе: синяки, пурпурные в воскресенье вечером, теперь были желто-зелёного оттенка, а некоторые раны, судя по всему, ещё кровоточили. Гарри попытался найти объяснение - может быть, Хагрида атаковало какое-то ядовитое существо, и от этого яда раны не заживают? В довершение сей зловещей картины Хагрид нёс на своём плече что-то, смахивающее на половину коровьей туши.
- Сегодня мы занимаемся здесь, - с довольным видом объявил он приближающимся ученикам и указал в сторону тёмных деревьев позади него. - Лучше места не найти! Всё равно они предпочитают темноту.
- Что предпочитает темноту? - резко спросил Малфой у Крабба и Гойла, в его голосе была паника. - Он сказал, "это" предпочитает темноту, вы слышали?
Гарри помнил только один случай, когда Малфой заходил в Запретный Лес; и тогда он не проявил особой храбрости. Гарри улыбнулся про себя: после квиддичного матча ему нравилось всё, что вызывало беспокойство у Малфоя.
- Готовы? - радостно спросил Хагрид, оглядывая класс. - Хорошо. Я припас эту экскурсию в Лес специально для пятого курса. Мы сегодня посмотрим на очень интересных существ в естественной среде обитания. Итак, те, кого мы изучаем сегодня, встречаются довольно редко. Наверное, я - единственный человек во всей Британии, который сумел приручить их.
- А вы уверены, что они приручены? - спросил Малфой, паника в его голосе явно усилилась. - Ведь вы уже не один раз таскали на уроки всякую дикую дрянь, так?
Среди слизеринцев послышался ропот, выражающий согласие, да и несколько гриффиндорцев подумали, что Малфой говорит дело.
- Ну конечно, они приручены, - сказал Хагрид, хмурясь и поправляя на плече тушу убиенной коровы.
- Тогда что же у вас с лицом? - требовательно спросил Малфой.
- Не твово ума дело! - сердито ответил Хагрид. - А теперь, если вы закончили задавать глупые вопросы, идите за мной.
Он развернулся и потопал прямо в Лес. Никто, судя по всему, не был расположен следовать за ним. Гарри глянул на Рона с Гермионой, та вздохнула, но ответила кивком, и все трое двинулись за Хагридом впереди класса.
Они шли около десяти минут, пока не достигли места, где деревья сгрудились так плотно, что стало темно, как в сумерках, и на земле совсем не было снега. С ворчанием Хагрид опустил мясо на землю, отошёл назад и повернулся к классу, большая часть которого следовала за ним короткими перебежками от дерева к дереву, нервно оглядываясь, будто ожидая нападения.
- Собирайтесь вокруг, ближе! - подбодрил Хагрид. - Они учуют запах мяса и придут, но я всё равно их позову. Чтобы они вспомнили меня.
Он развернулся, тряхнул головой, убирая волосы с лица, а затем издал странный, пронзительный клич, будто крик какой-то чудовищной птицы, который полетел эхом меж тёмных деревьев. Никто не засмеялся: испуг перевесил все другие эмоции.
Хагрид снова пронзительно крикнул. Прошла минута, в течение которой класс озирался вокруг и вглядывался в просветы между деревьями, ожидая, что там промелькнет хоть кто-нибудь, кто бы это ни был. А потом, когда Хагрид в третий раз откинул волосы и расправил свою огромную грудь, Гарри ткнул Рона локтем и указал на темноту между двумя суковатыми тисами.
Пара бледно светящихся глаз появилась из мрака, и через мгновение из темноты возникла драконья морда, холка и тощее тело огромного чёрного крылатого коня. Он рассматривал класс несколько секунд, помахивая длинным чёрным хвостом, затем наклонил голову и стал разрывать коровью тушу острыми клыками.
Гарри почувствовал огромное облегчение. Наконец-то появилось доказательство того, что эти создания ему не привиделись. Они существовали на самом деле, и Хагрид тоже знал о них. Он нетерпеливо посмотрел на Рона, но тот по-прежнему продолжал смотреть на деревья и пару мгновений спустя прошептал:
- Почему Хагрид ещё раз не позовёт?
Большинство напряженно ждали, находясь в таком же перепуганном и нервном состоянии, как и Рон, и продолжали таращиться куда угодно, только не на лошадь, стоявшую неподалёку. Похоже, из остальных только двое могли видеть это: мускулистый слизеринец, стоявший как раз позади Гойла и наблюдавший трапезу лошади с выражением огромного отвращения на лице, и Невилл, взглядом следивший за взмахами длинного чёрного хвоста.
- О, а вот подходит ещё один! - гордо сказал Хагрид, когда вторая чёрная лошадь выскочила из темноты, прижав кожистые крылья к телу, и, наклонив голову, стала жадно пожирать мясо. - Теперь... поднимите руки те, кто их видит.
Очень довольный, что наконец-то понял загадку этих лошадей, Гарри поднял руку. Хагрид кивнул ему.
- Мда... да, я знал, что ты их увидишь, Гарри, - серьёзно сказал он. - И ты тоже, Невилл? И...
- Извините, - спросил Малфой насмешливым голосом, - а что именно мы должны видеть?
Вместо ответа Хагрид показал на тушу коровы на земле. Весь класс несколько секунд смотрел на корову, затем некоторые в изумлении открыли рты, а Парвати завизжала. Гарри понял, почему: куски мяса, отрывающиеся от костей и исчезающие в воздухе, в самом деле выглядели странно.
- Что происходит? - потребовала ответа перепуганная Парвати, отступив за ближайшее дерево. - Кто её ест?
- Тестралы, - гордо представил Хагрид, и Гермиона издала тихое "Ох!" за плечом Гарри. - Здесь, у Хогвартса, целое стадо. Теперь, кто знает...?
- Но ведь это очень, очень дурной знак! - с тревогой прервала Парвати. - Они приносят людям, которые их видят, жуткие несчастья! Профессор Трелани как-то раз сказала мне...
- Нет, нет, нет, - сказал Хагрид, усмехнувшись. - Это просто суеверие, они вовсе не приносят бед, наоборот, они очень умны и полезны. Конечно, они делают немногое; в основном, возят школьные экипажи, а ещё, если Дамблдору предстоит долгое путешествие и он не хочет телепортироваться... а вот и вторая пара, смотрите...
Ещё две лошади тихо вылетели из-за деревьев, одна из них промчалась очень близко от Парвати, которая вздрогнула и прижалась ближе к дереву, говоря:
- Кажется, я что-то почувствовала, я боюсь, оно возле меня!
- Не бойся, они не причинят тебе вреда, - терпеливо объяснил Хагрид. - Ну, а теперь, кто может мне сказать, почему некоторые их видят, а некоторые нет?
Гермиона подняла руку.
- Ну, давай, - сказал Хагрид, сияя.
- Единственные люди, которые могут видеть тестралов, - сказала она, - это те, кто видел смерть.
- Это абсолютно верно! - торжественно сказал Хагрид. - Десять очков Гриффиндору. А теперь, тестралы...
- Кхм, Кхм.
Появилась профессор Умбридж. Она стояла в нескольких футах от Гарри, облаченная в зелёный плащ и такого же цвета шляпу, с неизменным блокнотиком наготове. Хагрид, никогда раньше не слышавший фальшивый кашель Умбридж, с интересом рассматривал ближайших тестралов: видимо, решил, что звук исходил именно от них.
- Кхм, кхм.
- О, здрасьте, - улыбаясь, сказал Хагрид, определив, наконец, источник шума.
- Вы получили записку, которую я отправила вам сегодня утром? - спросила Умбридж громко и четко, в той манере, какую она уже однажды применяла в разговоре с ним. Казалось, что она обращается к иностранцу, да к тому же слабоумному. - Я поставила вас в известность, что буду проверять, как вы ведете урок.
- Ах, да, - сообразил Хагрид. - Рад, что вы нашли нас! Ну, как вы видите... я полагаю, вы видите? Сегодня мы изучаем тестралов...
- Простите? - громко сказала профессор Умбридж, поднося руку к своему уху и хмурясь. - Что вы сказали?
Хагрид выглядел немного смущённым.
- Эээ... тестралы! - громко сказал он. - Большие... э... крылатые лошади, знаете!
Он хлопнул в свои гигантские ладони. Профессор Умбридж, вскинув брови, пробормотала, делая запись в блокноте:
- Использует... вульгарную... жестикуляцию.
- Ну... ладно... - сказал Хагрид, разворачиваясь к классу, он выглядел немного расстроенным, - эээ... на чём я остановился?
- Очень... короткая... память, - громко пробормотала Умбридж так, чтобы все её слышали. Драко Малфой выглядел так, словно Рождество наступило на месяц раньше; Гермиона же, напротив, раскраснелась от гнева, подавляя ярость.
- Ах да, - произнёс Хагрид, бросая неловкий взгляд на записную книжку Умбридж, но храбро продолжил, - да, я собирался рассказать вам, как мы получили стадо. Мда, так, мы начали с самца и с пяти самок. Вот этого, - он указал на первую появившуюся лошадь, - зовут Тенебрус, он мой любимчик, первый, родившийся в Лесу...
- А вы знаете, - громко осведомилась Умбридж, перебивая его, - что Министерство Магии классифицирует тестралов как "опасных животных"?
Душа Гарри ушла в пятки, но Хагрид просто усмехнулся.
- Они не опасны! Ну, они, конечно, могут оторвать от вас кусок, если вы действительно достанете их...
- Получает... удовольствие... при... мысли...о...насилии, - пробормотала Умбридж, снова царапая в своём блокноте.
- Нет. Да перестаньте же! - обеспокоено сказал Хагрид. - Я имею в виду: собака ведь тоже укусит, если её дразнить, не так ли... но у тестралов плохая репутация только из-за того, что люди считают их предвестниками беды, ведь так? Они просто не понимают ничего.
Умбридж не ответила, заканчивая последнюю запись, затем посмотрела на Хагрида и сказала снова очень громко и очень медленно:
- Пожалуйста, продолжайте вести урок, как обычно. Я собираюсь пройтись, - она изобразила жестами ходьбу (Малфой и Панси Паркинсон, до сих пор молчавшие, зашлись в приступе смеха), - среди студентов, - Умбридж указала на отдельных учеников, - и задать им вопросы. - Она указала на свой рот, чтобы обозначить разговор.
Хагрид уставился на неё, недоумевая, почему она к нему обращается, будто он не понимает нормального языка. Гермиона была вся в слезах от ярости.
- Ты ведьма, злая ведьма, - прошептала она, пока Умбридж направлялась к Панси Паркинсон. - Я знаю, что ты делаешь, ужасная, испорченная, злобная...
- Эээ... как бы то ни было, - сказал Хагрид, явно пытаясь вернуть урок в привычное русло, - Итак, тестралы. Да. Много хорошего известно про них...
- Как вы считаете, - обратилась профессор Умбридж звенящим голосом к Панси Паркинсон, - можно ли понять, что говорит профессор Хагрид?
Панси была вся в слёзах, как и Гермиона, но это были слёзы от хохота; её ответ прозвучал почти бессвязно, потому что она пыталась подавить очередной приступ веселья.
- Нет... потому что... это... постоянно...звучит... как хрюканье.
Умбридж что-то нацарапала в своём блокноте. Лицо Хагрида там, где его не покрывали синяки, вспыхнуло, но он постарался вести себя так, словно не слышал ответа Панси.
- Эээ... мда... много хорошего о тестралах. Ну, если их приручить, то вы никогда не заблудитесь. Удивительное чувство ориентации, просто скажи им, куда ты хочешь попасть...
- Если они смогут понять вас, конечно, - громко вмешался Малфой, а Панси Паркинсон снова изнемогала от смеха. Профессор Умбридж снисходительно улыбнулась им и развернулась к Невиллу.
- Ты можешь видеть их, Лонгботтом? - спросила она.
Невилл кивнул.
- Чью смерть ты видел? - равнодушно спросила она.
- Мое... моего дедушки, - ответил Невилл.
- И что ты о них думаешь? - спросила она, махнув своей короткой рукой в сторону лошадей, которые к этому времени обгладывали кости.
- Эээ, - нервно произнёс Невилл, глядя на Хагрида, - Ну, они... они... это...
- Студенты... слишком... запуганы... чтобы... признать... что... они... боятся, - пробормотала Умбридж, опять царапая в блокноте.
- Да нет же! - в отчаянии воскликнул Невилл. - Я их не боюсь!
- Всё хорошо, - сказала Умбридж, поглаживая Невилла по плечу с улыбкой, которая, по ее мнению, должна была выражать понимание, и которую Гарри посчитал скорее зловещей. - Итак, Хагрид, - она развернулась, чтобы ещё раз на него взглянуть, говоря громко и медленно, - я думаю, что провела с вами достаточно времени. Вы получите, - она изобразила, будто взяла что-то в воздухе перед собой, - результаты моей проверки, - она указала на блокнот, - через десять дней. - Она растопырила десять коротких пальцев, затем еще шире растянула губы в улыбке, и от этого стала еще больше похожа на жабу. Умбридж ушла, оставив Малфоя и Панси Паркинсон в припадке смеха, Гермиону - дрожащей от ярости, и Невилла - со смущённым и расстроенным видом.

 

- Ну что за дурная, лживая, изворотливая старая горгулья! - бушевала Гермиона полчаса спустя, когда они вернулись обратно в замок по протоптанной ими тропинке. - Вы видите, к чему она клонит? Сперва её бредни о полулюдях, теперь она пытается представить Хагрида полоумным троллем только потому, что его мать - из племени великанов. В конце концов, урок был вовсе неплох, - то есть, я хотела сказать, если бы снова были взрывоголовые червяки..., но тестралы очень неплохи, а для Хагрида это совсем хорошо!- Умбридж сказала, что они опасны, - ответил Рон.- Да, но как сказал Хагрид, они сами могут о себе позаботиться, - нетерпеливо сказала Гермиона, - и я полагаю, что Граббли-Планк вообще не стала бы показывать их нам до ТРИТОНов, но, согласись, они были очень интересны, не так ли? Особенно то, что одни их могут видеть, а другие - нет. Мне бы, например, хотелось на них взглянуть.- Правда? - тихо спросил Гарри.

 

Гермиона пришла в ужас от собственной бестактности.
- О, Гарри! Извини, конечно же нет! Ну что за глупость я сказала!

 

- Всё в порядке, - ответил он, - не волнуйся.

 

- А меня удивило, как много тех, кто может их видеть, - сказал Рон. - Трое в классе...

 

- Точно, Уизли! Мы тоже удивились, - донёсся ненавистный голос. Не услышанные никем из них, Малфой, Крабб и Гойл шли прямо за ними. - Неужели ты думаешь, что сможешь лучше видеть кваффл, если увидишь чью-то смерть?

 

Всю оставшуюся дорогу до замка он, Крабб и Гойл буквально ревели от хохота, а затем запели: "Уизли - наш господин". Уши Рона покраснели.

 

- Не обращай на них внимания, просто не обращай на них внимания, - твердила Гермиона, вытаскивая палочку и произнося заклинание, чтобы вызвать струю тёплого воздуха и проплавить в снегу более лёгкий путь до теплицы.

 

* * *

 

Наступил декабрь, принеся с собой обильные снегопады и лавину домашних заданий для пятиклассников. С приближением Рождества обязанности старост стали ещё обременительнее, и Рон с Гермионой почти не располагали свободным временем. Они должны были наблюдать за украшением замка ("Пока ты укрепляешь мишуру, Пивз хватается за другой конец и пытается задушить тебя ею", - говорил Рон), проверять, чтобы ученик первого и второго класса во время перемен находились в здании, поскольку на улице заметно похолодало ("А это такие маленькие нахальные сопливцы... ты знаешь, мы определённо не были такими невоспитанными, когда учились в первом классе", - замечал Рон) и посменно патрулировать коридоры с Аргусом Филчем, который полагал, что предпраздничная свобода может привести к вспышке дуэлей между магами ("Ему что, навоз ударил в голову?" - яростно вопил Рон). Словом, они были настолько заняты, что Гермиона даже прекратила вязать шапочки для эльфов и теперь украшала последние три из них.

 

- Тем бедным эльфам, которых я ещё не освободила, придётся провести здесь всё Рождество из-за того, что им не хватило шапочек!

 

У Гарри не хватило духу рассказать Гермионе, что все шапочки забирает Добби. Это было бы слишком бессердечно. Поэтому он склонился еще ниже над своим сочинением по Истории Магии. В любом случае, он вообще не хотел думать о Рождестве. Впервые за всё время учёбы ему очень сильно захотелось провести эти каникулы где-нибудь вне Хогвартса. Вспоминая о запрете играть в квиддич, а также беспокоясь о том, удастся или нет Хагриду выдержать испытание, он чувствовал себя крайне обиженным на это место и время. Единственное, чего он с нетерпением ожидал, - это встреч ДА, но и они, наверное, прервутся во время каникул, поскольку все участники разъедутся по домам. Гермиона собиралась кататься на лыжах со своими родителями, что повергло Рона в полное недоумение: он никогда не слышал о том, что магглы привязывают к ногам деревянные дощечки и скользят на них с гор. Сам Рон уезжал домой в Нору. По этому поводу Гарри несколько дней терзала зависть, пока Рон не сказал, в ответ на вопрос Гарри о том, как он собирается провести Рождество: "Так ты же едешь со мной! Разве я не сказал тебе? Мама написала и попросила меня позвать тебя еще несколько недель назад!"

 

Гермиона закатила глаза, но Гарри был вне себя от счастья: мысль о Рождестве в Норе была действительно замечательной, хотя ее немного омрачало чувство вины перед Сириусом. Он не был уверен, что ему удастся уговорить миссис Уизли пригласить крестного на праздники. Неизвестно, разрешит ли Дамблдор Сириусу выйти из дома на Гриммолд Плэйс, да и миссис Уизли, возможно, не захочет его видеть: они плохо ладили друг с другом. Сириус не давал о себе знать с тех пор, как в последний раз появлялся в камине гриффиндорской башни, и хотя Гарри понимал, что под строгим надзором Умбридж тот всё равно не смог бы ничего сделать, он не желал примиряться с тем фактом, что Сириусу придётся встречать Рождество наедине со своей мамашей и Кричером.

 

Гарри появился в Комнате по Требованию, где проводилась последняя перед каникулами встреча ДА, довольно рано и был приятно удивлен, когда, включив свет, разглядел, как Добби украсил это место к Рождеству. А в том, что это сделал именно эльф, он не сомневался - никому другому не пришло бы в голову подвесить к потолку сотню золотых безделушек с портретом Гарри, провозглашающих: "СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА!"

 

Гарри как раз собирался снять последние украшения, когда дверь со скрипом отворилась и вошла Луна Лавгуд, как обычно, погруженная в мечты.

 

- Привет, - рассеянно сказала она, рассматривая оставшиеся безделушки. - Красиво! Это ты их повесил?

 

- Нет, - ответил Гарри, - Это Добби, домашний эльф.

 

- Омела, - все также рассеянно продолжала Луна, показывая на большую гроздь белых ягод почти над головой Гарри. Он отпрыгнул в сторону. - Правильно сделал, - очень серьёзно прокомментировала Луна, - в ней могут быть нарглы.

 

Гарри уже вознамерился спросить, что это за нарглы, когда появились Ангелина, Кэти и Алисия. Они запыхались и выглядели озябшими.

 

- Ну вот, - утомленно сказала Ангелина, снимая плащ и бросая его в угол, - мы наконец-то нашли тебе замену.

 

- Замену мне? - Гарри ощутил какую-то беспомощность.

 

- Тебе, Фрэду и Джорджу, - ответила она с раздражением, - Мы нашли другого Ловца!

 

- Кого? - быстро спросил Гарри.

 

- Джинни Уизли, - сказала Кэти.

 

Гарри уставился на неё.

 

- Да, я знаю, - сказала Ангелина, вытаскивая палочку, - но она, и в самом деле, очень неплоха. Конечно, совсем не то, что ты, - добавила она, бросив на него крайне неодобрительный взгляд, - но поскольку тебя уже с нами нет...

 

Гарри едва сдержался, чтобы не возразить: неужели она хоть на секунду предположила, что он не сожалеет об исключении из команды в сотни раз сильнее, чем она?

 

- А как насчёт отбивающих? - спросил он, пытаясь сохранить спокойствие в голосе.

 

- Эндрю Кирк, - ответила Алисия с кислой миной, - и Джек Слопер. Они, конечно, тоже не подарок, но по сравнению с остальными идиотами, которые изъявили желание...

 

Появление Рона, Гермионы и Невилла положило конец этой невесёлой беседе, а ещё через пять минут людей в комнате стало так много, что Гарри уже не замечал горящего, полного упрёка взгляда Ангелины.

 

- Итак, - провозгласил он, призывая всех к порядку, - сегодня вечером нам нужно заняться повторением того, что мы изучили к настоящему моменту. Это наша последняя встреча перед каникулами, и, я думаю, нет необходимости приступать к чему-нибудь новому прямо сейчас, перед трёхнедельным перерывом.

 

- Что? Неужели мы не будем делать ничего нового? - рассержено прошептал Захариас Смит достаточно громко, чтобы его услышала вся комната. - Если бы я знал заранее, я бы не пришёл.

 

- Сожалеем, что Гарри забыл предупредить тебя об этом, - вслух ответил Фрэд.

 

Кое-кто захихикал. Гарри взглянул на смеющуюся Чоу и почувствовал, как у него знакомо ёкнуло в животе, словно он неожиданно пропустил ступеньку, поднимаясь по лестнице.

 

- Мы будем тренироваться в парах, - сказал Гарри. - Первые десять минут займёмся заклинанием Преграды, а потом возьмём подушки и снова попробуем Оглушение.

 

Все послушно разделились; Гарри, как всегда, встал с Невиллом. Комната вскоре наполнилась отрывистыми вскриками: "Импедимента!", - после чего некоторые замирали примерно на минуту, а их партнёры в это время бесцельно озирались по сторонам, наблюдая, как тренируются другие пары. Затем подвергшиеся воздействию приходили в себя и, в свою очередь, направляли заклинание на партнёра.

 

Невилл с каждым разом все более совершенствовался. Некоторое время спустя, очнувшись от заклинания в третий раз подряд, Гарри отправил Невилла к Рону и Гермионе, а сам стал ходить по комнате и проверять остальных. Когда он проходил мимо Чоу, она улыбалась ему, а он боролся с искушением подойти к ней хотя бы еще разок.

 

Спустя десять минут они разложили повсюду подушки и приступили к Оглушающему заклинанию. Поскольку места в комнате явно не хватало для того, чтобы все могли работать с этим заклинанием одновременно, половина группы вынуждена была стоять в стороне, наблюдая за другой, затем они менялись местами.

 

Глядя на них, Гарри чувствовал, что его распирает гордость, и это было приятно. Правда, Невилл оглушил Падму Патил вместо Дина, в которого он на самом деле целился, но это был гораздо лучше, чем обычно, да и остальные тоже добились больших успехов.

 

Через час Гарри дал отбой.

 

- У вас получается очень здорово, - сказал он, улыбаясь всем вокруг. - Когда мы вернёмся с каникул, мы возьмёмся за что-нибудь посложнее, - может быть даже за Патронуса.

 

Послышался взволнованный гомон. Ученики стали покидать комнату как обычно, парами и тройками. Большинство из них перед уходом желали Гарри счастливого Рождества. В приподнятом настроении он собрал вместе с Роном и Гермионой все подушки в аккуратную стопку. Друзья уже вышли, а он немного задержался, ожидая услышать пожелание счастливого Рождества от Чоу, которая пока ещё оставалась в комнате.

 

- Нет, иди, - обратилась она к своей подруге Мариэтте, и его сердце подпрыгнуло.

 

Он повернулся и увидел Чоу, стоящую посреди комнаты. Она плакала.

 

- Что...?

 

Он не знал, что делать. Она просто стояла и тихонько плакала.

 

- Что случилось? - неуверенно спросил он.

 

Она покачала головой и вытерла глаза рукавом.

 

- Извини, - невнятно ответила она. - Я подумала... ведь если нужно просто... выучить все эти заклинания... Я не могу понять... если бы он всё это знал... он ведь был бы жив.

 

Сердце Гарри отпрыгнуло в другую сторону от своего обычного места и остановилось где-то в районе пупка. Как же он сразу этого не понял! Она хотела поговорить о Седрике.

 

- Он знал всё это, - тяжело ответил Гарри. - Он очёнь хорошо всё это знал, потому что иначе он бы никак не смог оказаться в центре того лабиринта. Но если Волдеморт в самом деле хочет кого-то убить, у тебя не остаётся никаких шансов.

 

Она судорожно вздохнула, услышав имя Волдеморта, и не мигая уставилась на Гарри.

 

- Ты выжил, когда был совсем ещё ребёнком, - тихо сказала она.

 

- Да, в самом деле, - устало ответил Гарри, направляясь к двери, - Но я не знаю, почему, да и никто не знает, а потому мне здесь нечем гордиться.

 

- Подожди, не уходи! - Чоу готова была снова расплакаться. - Я не хочу вспоминать об этом опять... Я не имела в виду...

 

Она снова вздохнула. Чоу была очень красивой, даже с заплаканными глазами. Гарри почувствовал себя совсем несчастным. Ему всего лишь хотелось услышать пожелание счастливого Рождества.

 

- Я знаю, это должно быть ужасно для тебя, - сказала она, вытирая глаза рукавом, - слышать, как я вспоминаю Седрика, особенно потому что ты видел, как он умирал... Я думаю, тебе хотелось бы просто взять и забыть всё это, да?

 

Гарри ничего не ответил. Это была правда, но подтвердить ее было бы бессердечно.

 

- Ты знаешь, ты - о-очень хороший учитель, - сказала Чоу, улыбаясь сквозь слезы. - Никогда раньше у меня не получался Оглушитель.

 

- Спасибо, - неуклюже ответил Гарри.

 

Они долго смотрели друг на друга. Гарри чувствовал неимоверное желание поскорее выбежать из комнаты и, в то же время, полную неспособность двигать ногами.

 

- Омела, - прошептала Чоу, показывая на потолок над его головой.

 

- Угу, - ответил Гарри. Во рту у него пересохло. - Только она, наверное, кишит нарглами.

 

- Что за нарглы?

 

- Понятия не имею, - ответил Гарри. Она пододвинулась ближе. Похоже, на него действовал Оглушитель. - Спроси у Луни... эээ... Луны, то есть.

 

Чоу издала забавный звук, средний между всхлипом и смешком. Теперь она была к нему ещё ближе, так что он мог пересчитать все веснушки на её носу.

 

- Ты мне очень нравишься, Гарри.

 

Думать он уже не мог: щемящее чувство разлилось внутри него, сковывая руки, ноги и мозг.

 

Она была очень близко. Он видел каждую слезинку, поблескивающую на её ресницах...

 

* * *

 

Он вернулся в гостиную через полчаса и нашёл там Рона и Гермиону, облюбовавших лучшие места возле огня; почти все остальные гриффиндорцы ушли спать. Гермиона трудилась над очень длинным письмом; она уже исписала примерно половину пергамента, которая свисала со стола. Рон расположился на коврике у камина, пытаясь закончить домашнее задание по Преобразованию.

 

- Ты что так долго? - спросил он, как только Гарри бухнулся в кресло возле Гермионы.

 

Гарри не отвечал. Он был слишком потрясен. Одна его половина желала рассказать Рону и Гермионе о том, что только что произошло, другая же, наоборот, хотела хранить это в секрете до самой могилы.

 

- Ты в порядке, Гарри? - спросила Гермиона, рассматривая его поверх своего пера.

 

- Это из-за Чоу? - осторожно продолжала она расспрашивать. - Она загнала тебя в угол после встречи?

 

Сильно удивившись, Гарри кивнул. Рон начал было хихикать, но сразу же замолчал, пригвожденный взглядом Гермионы.

 

- Ну... хм... и чего она хотела? - спросил он насмешливо-выжидающе.

 

- Она... - хрипло начал Гарри, затем прочистил горло и попробовал ещё раз. - Она... хм...

 

- Вы целовались? - оживилась Гермиона.

 

Рон вскочил слишком быстро: его чернильница подпрыгнула и покатилась по ковру. Тут же забыв о ней, он уставился на Гарри.

 

- Это правда?.

 

Гарри посмотрел сначала на Рона, выражавшего смесь любопытства и веселья, потом на Гермиону, слегка нахмурившуюся, и кивнул.

 

- Ха!

 

Рон победоносно взмахнул кулаком и расхохотался, так что несколько робкого вида второклассников, сгрудившихся возле окна, подпрыгнули. По лицу Гарри расплылась невольная усмешка, когда он увидел Рона, катающегося от смеха по коврику перед камином.

 

Гермиона наградила Рона взглядом, полным отвращения, и вернулась к своему письму.

 

- Ну, Гарри, как это было? - Рон наконец пришел в себя.

 

- Мокро, - искренне признался тот.

 

Реакция Рона была чем-то средним между ликованием и отвращением.

 

- Потому что она плакала, - яростно продолжил Гарри.

 

- О, - улыбка Рона слегка угасла, - неужели ты так плохо целуешься?

 

- Не знаю, - сказал Гарри, который не подумал об этом, и забеспокоился. - Может, так и есть.

 

- Естественно, ты здесь ни при чём, - рассеянно произнесла Гермиона, продолжая строчить своё письмо.

 

- Откуда ты знаешь? - вдруг резко спросил Рон.

 

- Потому что Чоу в последние дни плачет почти постоянно, - пробубнила Гермиона. - Она плачет во время еды, в туалете, да почти везде.

 

- И ты подумал, что несколько поцелуев её развеселят? - спросил Рон, ухмыляясь.

 

- Рон, - произнесла Гермиона с достоинством, окуная перо в чернильницу, - ты самая бесчувственная тварь, которую мне, к несчастью, довелось встретить.

 

- А что же это тогда могло быть? - спросил Рон с негодованием. - Кто может плакать в тот момент, когда его целуют?

 

- Да, - в отчаянии сказал Гарри. - Кто?

 

Гермиона взглянула на них обоих с сожалением.

 

- Разве вы не понимаете, как сейчас чувствует себя Чоу? - спросила она.

 

- Нет, - ответили Гарри и Рон вместе.

 

Гермиона вздохнула и отложила перо.

 

- Во-первых, очевидно, что она очень несчастна из-за того, что погиб Седрик. Затем, я думаю, она запуталась, потому что раньше ей нравился Седрик, а сейчас ей нравится Гарри, и она не может разобраться, кто же из них ей нравится больше. Ко всему прочему, она чувствует себя виноватой, думая о том, что поцелуи с Гарри оскорбляют память Седрика. Ее беспокоит, что будут говорить о ней окружающие, если она начнёт встречаться с Гарри. Скорее всего, она не может разобраться в своих чувствах к Гарри, потому что он был с Седриком, когда тот погиб, и осознать всё это для нее очень сложно и болезненно. Да, а ещё она опасается, что её исключат из квиддичной команды Равенкло, потому что она очень плохо летала.

 

После её речи наступило долгое молчание, а затем Рон сказал: "Один человек не может чувствовать всё это одновременно, он бы просто взорвался".

 

- Не стоит думать так обо всех людях только потому, что у тебя самого эмоций не больше чайной ложки, - съехидничала Гермиона, снова берясь за перо.

 

- Она сама начала, - сказал Гарри. - Я её не трогал. Она сначала подошла ко мне, а в следующий момент она уже плакала, стоя рядом. Я не знал, что делать...

 

- Не обвиняй себя, дружище, - не на шутку встревожился Рон.

 

- Тебе следовало быть отзывчивым с ней, - с беспокойством сказала Гермиона, поднимая взгляд. - Ты повел себя именно так, да?

 

- Ну, - пробубнил Гарри и почувствовал, как его бросило в жар. - Что-то в этом роде... Я похлопал её немного по спине.

 

Гермионе стоило больших усилий не закатить глаза.

 

- Ладно, а то я подумала, что всё было намного хуже, - сказала она. - Ты собираешься снова с ней увидеться?

 

- Но мы же и так увидимся, разве нет? - спросил Гарри. - У нас ведь будут встречи ДА?

 

- Ты знаешь, о чём я, - нетерпеливо ответила Гермиона.

 

Гарри ничего не сказал. Слова Гермионы открыли ему целый мир новых пугающих возможностей. Он пытался представить себе прогулку с Чоу где-нибудь, например, в Хогсмиде. Или то, как проводит с ней наедине каждый день по нескольку часов. Она, наверное, теперь ждёт, что он попросит её об этом после того, что случилось... Эта мысль заставила его желудок болезненно сжаться.

 

- Ну ладно, - сдержанно сказала Гермиона, опять погружаясь в своё письмо, - у тебя будет достаточно удобных моментов, чтобы попросить её.

 

- А что, если он не хочет её просить? - сказал Рон, сверля Гарри взглядом.

 

- Не глупи, - пробубнила Гермиона, - она нравится Гарри уже несколько лет, разве не так?

 

Он не отвечал. Да, Чоу нравилась ему давно, но всякий раз, когда он представлял ее рядом, она была веселой, в противовес нынешней Чоу, неудержимо рыдающей у него на плече.

 

- Кому это ты там пишешь роман? - спросил Рон Гермиону, пытаясь прочесть кусочек пергамента, свисающий до пола. Гермиона подтянула свиток вверх, подальше от его любопытных глаз.

 

- Виктору.

 

- Круму?!

 

- А сколько ещё Викторов мы знаем?

 

Рон ничего не сказал, но явно рассердился. Они сидели в тишине ещё двадцать минут. Рон заканчивал свой трактат по Преобразованию, раздражённо фыркая и что-то перечёркивая, Гермиона - продолжала исписывать пергамент до самого конца, затем аккуратно его свернула и запечатала, а Гарри сидел, уставившись в огонь и больше всего на свете желая, чтобы там появилась голова Сириуса и дала ему несколько советов по поводу девочек. Но огонь лишь потрескивал всё тише и тише, пока не остались лишь красные угольки в кучке пепла, и тогда, обернувшись, Гарри увидел, что они опять, вот уже в который раз, остались одни в гостиной.

 

- Доброй ночи, - сказала Гермиона, широко зевая и отправляясь по лестнице в крыло девочек.

 

- И чего она нашла в Круме? - спросил Рон, когда они с Гарри поднимаьись по лестнице в свою спальню.

 

- Ну, - ответил Гарри, оценивая ситуацию, - Я думаю, он ведь старше... а ещё - он игрок в квиддич международного класса...

 

- Да, но отними у него все это, - рассержено сказал Рон, - и от него останется просто ворчливый мерзавец, разве нет?

 

- Немного ворчливый, да, - сказал Гарри, думая о Чоу.

 

Они сняли мантии и молча надели пижамы; Дин, Шеймус и Невилл уже спали. Гарри положил очки на столик возле кровати и залез в постель, но полог опускать не стал. Вместо этого он уставился на клочок звёздного неба, видимый через окно возле кровати Невилла. Если бы он знал в это же время прошлым вечером, что в следующие двадцать четыре часа он поцелует Чоу Чанг...

 

- Спокойной ночи, - пробормотал Рон откуда-то справа.

 

- Спокойной ночи, - ответил Гарри.

 

Может быть, в следующий раз... если, конечно, наступит этот следующий раз, ... она будет немного счастливее. Ему нужно спросить у неё; она, наверное, ждала этого и сейчас не на шутку рассердилась на него... или опять лежит в кровати и продолжает плакать о Седрике? Он не знал, о чём думать. Объяснение Гермионы ещё сильнее запутало ситуацию.

 

"Вот чему они должны нас здесь учить, - подумал он, поворачиваясь на бок, - как работает голова у девочек... в любом случае, это было бы намного полезнее, чем Предсказания..."

 

Невилл вздохнул во сне. Где-то в ночи ухала сова.

 

Гарри снилось, что он снова был в комнате ДА. Чоу обвиняла его в том, что он завлёк её сюда под ложным предлогом; она сказала, что он обещал подарить ей сто пятьдесят карточек от Шоколадных Лягушек, если она придёт. Гарри возражал... Чоу кричала, "Седрик подарил мне целую кучу карточек, посмотри!", - а затем вынула целые пригоршни карточек из карманов мантии и швырнула их. Затем она повернулась к Гермионе, и та сказала: "Ты же в самом деле обещал, Гарри... я думаю, что тебе стоит подарить ей что-нибудь другое взамен... как насчёт твоего Всполоха?". И Гарри снова возражал, что он не может подарить Чоу свой Всполох, потому что метлу конфисковала Умбридж, и, вообще, всё это выглядит просто нелепо, он всего лишь зашёл в комнату ДА, чтобы повесить несколько рождественских безделушек в форме головы Добби...

 

Сон вдруг изменился...

 

Его тело стало гладким, сильным и гибким. Он проскользнул между блестящими металлическими прутьями по тёмному, холодному камню... распластался перед дверью и прополз вперёд на брюхе... было темно, однако он видел окружавшие его предметы в странных, трепещущих тонах... он повернул голову... на первый взгляд коридор был пуст... но нет... впереди на полу сидел человек, уронив голову на грудь, его очертания мерцали во тьме...

 

Гарри высунул язык... Он ощутил запах этого человека в воздухе... тот был жив, но засыпал, сидя перед дверью в конце коридора...

 

Гарри очень хотелось укусить этого человека... но он должен быть терпеливым... у него есть дело намного важнее...

 

Но человек пошевелился... он вдруг вскочил на ноги, серебристый плащ соскользнул с его коленей, и Гарри увидел над собой трепещущий, расплывчатый силуэт и волшебную палочку, извлекаемую из-за пояса... у него не было выбора... он высоко поднялся над полом и ударил один, два, три раза, погружая ядовитые зубы глубоко в человеческую плоть, чувствуя, как рёбра дробятся под его челюстями, как льется тёплый поток крови...

 

Человек пронзительно кричал от боли... потом затих... он сползал, прижимаясь к стене... по полу была разбрызгана кровь...

 

Лоб ужасно болел... он буквально раскалывался...

 

- Гарри! ГАРРИ!

 

Он открыл глаза. Каждый дюйм его тела был покрыт холодным потом; простыни намотались вокруг него, подобно смирительной рубашке, а ко лбу, казалось, приложили раскалённую добела кочергу.

 

- Гарри!

 

Над ним склонился Рон. Он выглядел крайне испуганным. В изножье кровати стояли ещё несколько человек. Гарри сжал руками голову... боль ослепляла его... он перекатился на другую сторону, к краю матраца, и его стошнило.

 

- Он серьёзно болен, - раздался испуганный возглас. - Может, кого-нибудь позвать?

 

- Гарри! Гарри!

 

Он должен сказать Рону, и то, что он хотел сказать, было чрезвычайно важным... Набрав в легкие побольше воздуха, Гарри заставил себя подняться, стараясь, чтобы его снова не вырвало. Он наполовину ослеп от боли.

 

- Твой отец, - выпалил он, тяжело поднимая грудь, - На твоего отца... напали...

 

- Что? - непонимающе переспросил Рон.

 

- Твой отец! Он укушен, это серьёзно, там повсюду кровь...

 

- Я пойду за помощью, - произнёс тот же испуганный голос, и Гарри услышал, как кто-то выбежал из башни.

 

- Гарри, дружище, - неуверенно сказал Рон, - Ты... ты же просто спал.

 

- Нет! - яростно ответил Гарри; было крайне необходимо, чтобы Рон понял. - Это был не сон... не обычный сон... Я был там, я видел это... Я сделал это...

 

Он услышал, как Шеймус и Дин о чём-то бормотали, но не обращал внимания. Боль во лбу постепенно стихала, хотя он всё ещё продолжал трястись, как в лихорадке. Его опять вырвало, и Рон едва успел отскочить в сторону.

 

- Гарри, ты нездоров, - потрясённо сказал он, - Невилл побежал за помощью.

 

- Я в порядке! - задыхался Гарри, вытирая рот рукавом пижамы и дрожа. - Со мной не случилось ничего плохого, плохое случилось с твоим отцом, и о нём ты должен сейчас волноваться. Нам нужно узнать, где он. Он истекает кровью. Я был... это была огромная змея.

 

Он попытался встать с кровати, но Рон толкнул его назад; Дин и Шеймус продолжали шептаться где-то поблизости. Гарри не знал, сколько прошло времени - одна минута, или десять; он просто сидел, трясясь и чувствуя, как боль в шраме постепенно отступала... затем послышались торопливые шаги на лестнице, и он узнал голос Невилла.

 

- Сюда, профессор.

 

Профессор МакГонагалл торопливо вошла в башню в своём клетчатом халате, её очки съехали набок.

 

- Что такое, Поттер? Что за беда стряслась?

 

Никогда еще он не был так рад её видеть: в этот момент ему нужен был именно член Ордена Феникса, а не кто-то другой, суетящийся вокруг и прописывающий бесполезные зелья.

 

- Отец Рона, - сказал он, снова садясь. - На него напала змея, и это очень серьёзно; я видел, как это случилось.

 

- Что ты хочешь этим сказать? - спросила профессор МакГонагалл, нахмурив брови.

 

- Я не знаю... Я спал, и затем я был там...

 

- Ты хочешь сказать, что тебе это приснилось?

 

- Нет! - рассержено сказал Гарри; неужели никто из них не понимает? - Сначала я видел сон, совсем другой, всякие глупости... и он прервался этим. Это было в самом деле, я это не придумал. Мистер Уизли дремал на полу и на него напала гигантская змея, был поток крови, он ослаб, кто-то должен найти его...

 

Профессор МакГонагалл пристально посмотрела на него сквозь перекошенные очки и ужаснулась того, что увидела.

 

- Я не лгу и я не сумасшедший! - сказал ей Гарри, его голос поднялся до крика. - Я расскажу вам, я видел, как это произошло!