Гарри Поттер и Орден Феникса

"Тот-кого-нельзя-называть вернулся!"
"В своем кратком сообщении в пятницу вечером министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что Тот-кого-нельзя-называть вернулся и снова начал свою деятельность."
""С величайшим сожалением я вынужден подтвердить, что волшебник, называющий себя Лордом - ну, вы понимаете, о ком я - жив и снова среди нас," - сказал Фадж, выглядевший при обращении к репортерам усталым и расстроенным. "С неменьшим сожалением мы сообщаем вам о массовом мятеже дементоров Азкабана, которые выказали нежелание продолжать работать на Министерство. Мы считаем, что дементоры выполняют указания Лорда-сами-знаете-какого."
"Мы настоятельно советуем всему магическое населению проявлять бдительность. В настояший момент Министерсво публикует пособия по элементарной домашней и личной защите, которые будут бесплатно доставлены во все дома волшебников в течение ближайшего месяца."
"Обращение Министра встревожило и напугало всю магическую общественность, которая еще в прошлую среду получала заверения Министерства в том, что упорные слухи о возвращении Сами-Знаете-Кого - ложь."
"Детали событий, заставивших Министерство поменять свою точку зрения, до сих пор неизветстны, однако считается, что Тот-Кого-Нельзя-Называть и несколько его последователей (называемых "Пожирателями смерти") получили доступ в само Министерство Магии в среду вечером."
"Пока мы не смогли связаться с Альбусом Дамблдором, восстановленным в правах директора школы колдовства и магии Хогвартс, а также члена Международной Конфедерации Волшебников и Главного Колдуна Wizengamot'а, чтобы получить его комментарии. Весь прошедший год он настойчиво утверждал, что Сами-Знаете-Кто не погиб, как многие верили и надеялись, а очень даже жив и набирает себе помощников для новой попытки захватить власть. Тем временем Мальчик-который-выжил..."
- Вот, Гарри, я так и знала, что они и тебя как-нибудь приплетут, - сказала Гермиона, глядя на него поверх газеты.
Они были в больничном крыле. Гарри сидел на краю кровати Рона, и они оба слушали Гермиону, читающую первую полосу "Воскресного пророка". Джинни, чью лодыжку Мадам Помфри вылечила в мгновение ока, свернулась в ногах на кровати Гермионы. Невилл, чей нос уже принял исходные размеры и форму, сидел в кресле между двумя кроватями. Луна, заглянувшая сюда проведать ребят, держала в руках последний номер "Придиры", читая его вверх ногами и, казалось, не слышала ни слова из того, что говорила Гермиона.
- Заметь, он опять "мальчик-который-выжил", - хмуро сказал Рон. - Теперь уже никто не называет его обманщиком и хвастуном.
Он взял пригоршню шоколадных лягушек из огромной кучи, которая лежала на тумбочке около его постели, бросил несколько Гарри, Джинни и Невиллу и разорвал зубами обертку на своей. На предплечьях Рона еще оставались глубокие порезы на местах, где его зацепили щупальца. По словам мадам Помфри, мысли могут оставлять гораздо более глубокие раны, чем что-либо еще, хотя с тех пор, как она начала в больших количествах применять Мазь забвения доктора Уббли, у Рона наступило некоторое улучшение.
- Да, теперь они очень приветливо к тебе относятся, Гарри, - сказала Гермиона, просматривая статью. - "Одинокий голос правды... воспринятый как помешательство, он все же не дрогнул, рассказывая свою историю... вынужденный сносить насмешки и клевету...."
- Хмм, - хмуро сказала она. - Вот только они не упоминают тот факт, что это именно они, в "Пророке", насмехались и клеветали.
Она слегка поморщилась и положила руку себе на ребра. Проклятие, использованное на ней Долоховым, хоть и было менее эффективно от того, что его не произнесли громко, тем не менее, по словам мадам Помфри, нанесло вполне достаточно вреда. Гермиона, которой приходилось принимать по десять различных зелий в день, поправлялась быстро и ей уже успело наскучить больничное крыло.
- 'Последняя из попыток Вы-Знаете-Кого захватить власть', страницы со второй по четвертую. 'Что Министерство должно было бы нам сказать', страница пятая. 'Почему никто не слушал Альбуса Дамблдора?', страницы с шестой по восьмую, 'Эксклюзивное интервью с Гарри Поттером', страница девятая... Неплохо, - сказала Гермиона, закрывая газету и отбрасывая ее в сторону. - Это дало им множество тем для писанины. А интервью с Гарри вовсе не эксклюзивное, оно было в "Придире" месяц назад...
- Папа продал его, - рассеянно сказала Луна, переворачивая страницу "Придиры". - Ему неплохо заплатили, так что мы собираемся этим летом на экспедицию в Швецию, чтобы попробовать поймать псевдорогатого сноркака.
- Звучит захватывающе, - казалось, Гермиона какое-то время боролась с собой, прежде чем произнести это.
Джинни поймала взгляд Гарри и, ухмыльнувшись, сразу же отвернулась.
- Кстати, - сказала Гермиона, сев чуть более прямо и снова поморщившись. - Что происходит в школе?
- Флитвик избавился от болота Фреда и Джорджа, - сообщила Джинни. - Он это сделал за каких-то три секунды. Но он оставил маленький кусочек под окном и привязал его.
- Но зачем? - Гермиона выглядела ужасно удивленной.
- Он сказал, что это было по-настоящему хорошее волшебство, - ответила Джинни, пожимая плечами.
- Я думаю, он это оставил как памятник Фреду и Джорджу, - сказал Рон с набитым шоколадом ртом. - Знаете, это они прислали мне все это, - поведал он Гарри, указывая на небольшую гору лягушек позади него. - Должно быть, у них хорошо идут дела с этим магазином приколов!
Приняв в ответ весьма неодобрительный вид, Гермиона спросила:
- Так что теперь, когда Дамблдор вернулся, все неприятности закончились?
- Да, - ответил Невилл. - Все теперь нормально, как раньше.
- Я думаю, Филч должен быть счастлив, - предположил Рон, прислоняя к своему кувшину с водой карточку из упаковки шоколадной лягушки, на которой было изображение Дамблдора.
- Ничего подобного, - ответила Джинни. - На самом деле он страшно расстроен. - Она понизила голос до шепота. - Он не перестает говорить, что Амбридж - это лучшее, из всего, что бывало в Хогвартсе.
Все шестеро оглянулись. Профессор Амбридж лежала в кровати напротив них, уставившись потолок. Дамблдор в одиночку отправился в Запретный Лес, чтобы спасти ее от кентавров. Как он это сделал, как ему удалось выйти из под деревьев, поддерживая профессора Амбридж, и при этом не получить ничего серьезнее царапины, не знал никто, а профессор Амбридж, разумеется, ничего не рассказывала. Насколько ребята знали, после возвращения в замок она не произнесла ни слова. Никто не знал, чем она больна. Ее аккуратные волосы мышиного цвета были сильно растрепаны, в них остались кусочки листьев и веток, но в остальном она выглядела вполне целой и невредимой.
- Мадам Помфри говорит, что у нее обычный шок, - прошептала Гермиона.
- Скорее, она просто дуется, - сказала Джинни.
- Ага, она подает признаки жизни, если сделать так, - и Рон издал языком несколько мягких цокающих звуков. Амбридж рывком села, прямая как палка, и с диким видом начала оглядываться вокруг.
- Что-то не так, профессор? - спросила мадам Помфри, высунув голову из своего кабинета.
- Нет-нет... - сказала Амбридж, опускаясь обратно на свои подушки. - Нет, мне, должно быть, приснилось.
Гермиона и Джинни уткнулись в пижамы, чтобы заглушить смех.
- Кстати о кентаврах, - немного отойдя, сказала Гермиона. - Кто теперь будет учителем прорицания? Фиренц остается?
- Ему придется, - сказал Гарри. - Другие кентавры не примут его обратно.
- Похоже, что они с Трелони оба будут преподавать, - сказала Джинни.
- Спорю, что Дамблдор не прочь был бы избавиться от Трелони навсегда, - заметил Рон, грызя свою четырнадцатую лягушку. - Не знаю, как вы, а я считаю, что это самый бесполезный предмет. И с Фиренцем он не намного лучше.
- Как ты можешь так говорить! - возразила Гермиона. - Особенно после того, как мы узнали, что бывают и настоящие пророчества.
Сердце Гарри забилось быстрее. Он не говорил ни Рону, ни Гермионе, ни кому-либо еще, в чем заключалось пророчество. Невилл рассказал им, что оно разбилось, когда Гарри тащил его по ступеням в Комнате Смерти, и Гарри пока не стал их разубеждать. Он не был готов увидеть выражения их лиц, когда они узнают, что ему придется стать убийцей или жертвой, третьего не дано...
- Жалко, что оно разбилось - тихо сказала Гермиона, покачав головой.
- Да, действительно - сказал Рон. - Но, по крайней мере, Сами-Знаете-Кто тоже никогда не узнает, что в нем было... А куда это ты собрался? - добавил он удивленно и разочарованно, когда Гарри встал с кровати.
- Эээ... К Хагриду, - сказал Гарри. - Он только что вернулся, и я обещал сходить проведать его и заодно рассказать, как вы тут.
- А, тогда ладно, - пробурчал Рон, глядя из окна спальной комнаты на клочок синего неба. - Эх, хотел бы я, чтобы мы могли сходить с тобой.
- Передай ему от нас привет! - крикнула Гермиона, когда Гарри направился к выходу. - И спроси, что там с его ... с его маленьким другом!
Гарри помахал рукой, в знак того, что он все слышал и понял, и покинул палату.
Замок казался очень тихим даже для воскресенья. Все гуляли на улице, наслаждаясь окончанием экзаменов и предвкушением последних нескольких дней семестра, свободных от домашних работ и повторения уроков. Гарри медленно шел по пустынному коридору, глядя в окна, мимо которых проходил. Он видел людей, бездельничающих в воздухе над полем для квиддича и пару учеников, купающихся в озере в компании гигантского кальмара.
Ему было трудно решить, хочет ли он сейчас быть с остальными или нет. Когда он был в компании, ему хотелось побыть одному, а когда он был один, ему хотелось компании. Он подумал, не сходить ли ему и впрямь к Хагриду, тем более, что он с ним не говорил с тех пор, как тот вернулся...
Гарри только что спустился с последней ступеньки мраморной лестницы, ведущей в вестибюль, когда из двери справа, которая, как знал Гарри, вела в гостиную Слизерина, появились Малфой, Крэбб и Гойл. Гарри остановился, как вкопанный, точно так же поступили Малфой с приятелями. Единственными звуками были крики и всплески, долетавшие в зал с улицы через открытые двери.
Малфой быстро огляделся, - Гарри знал, что он высматривает учителей, - затем снова перевел взор на Гарри и сказал тихим голосом:
- Ты мертвец, Поттер!
Гарри поднял брови:
- Забавно! А почему я тогда тут расхаживаю?
Гарри еще никогда не видел Малфоя в такой злобе и, смотря на его бледное, острое лицо, искаженное яростью, он испытывал своего рода отстраненное удовольствие.
- Ты за это заплатишь! - сказал Малфой голосом, чуть более громким, чем шепот. - Я заставлю тебя заплатить за то, что ты сделал с моим отцом!
- Ой-ой-ой! Я уже испугался! - саркастически улыбнулся Гарри. - Наверное, Лорд Вольдеморт был просто разминкой по сравнению с вашей троицей... в чем дело? - добавил он, видя, что Малфоя, Крэбба и Гойла потрясло это имя, произнесенное вслух. - Он друг твоего папочки, разве не так? Ты же не боишься его?
- Ты думаешь, что большая шишка, Поттер? - сказал Малфой, приближался к нему, Крэбб и Гойл двигались по бокам от него. - Погоди же, я доберусь до тебя! Ты не можешь посадить моего отца в тюрьму!
- Да? А мне казалось, что я недавно так и сделал, - заметил Гарри.
- Дементоры покинули Азкабан, - тихо сказал Малфой. - Папа вместе с остальными выберутся оттуда очень скоро.
- Да, наверное, выберутся - сказал Гарри. - Однако, по крайней мере, теперь все знают, что они за подонки.
Рука Малфоя рванулася к палочке, но для него Гарри был слишком быстр: он вытащил свою еще до того, как пальцы Малфоя опустились в карман мантии.
- Поттер!
Голос разнесся по всему вестибюлю. Снейп появился с лестницы, ведущей в его кабинет. При виде его Гарри почувствовал внезапный прилив ненависти, более сильной, чем все, что он чувствовал к Малфою. Что бы ни говорил Дамблдор, он никогда не простит Снейпа... никогда.
- Что вы делаете, Поттер? - так же холодно, как всегда, осведомился Снейп, шагая к ним.
- Я пытаюсь решить, какое именно проклятье наслать на Малфоя, сэр! - свирепо ответил Гарри.
Снейп уставился на него.
- Сейчас же уберите вашу палочку, - сказал он коротко. - Десять очков с Грифф..
Снейп посмотрел на гигантские песочные часы на стене и презрительно улыбнулся:
- А! Как я вижу, у Гриффиндора не осталось очков, чтобы их отнимать. В таком случае, Поттер, нам просто придется...
- Немного их добавить? - прихрамываяя, профессор МакГонагалл сошла с каменных ступеней лестницы, ведущей в замок. В одной руке она несла саквояж из шотландки, другой тяжело опиралась на костыль, но в остальном выглядела вполне неплохо.
- Профессор МакГонагалл! - произнес Снейп, выступая вперед. - Прямиком из клиники Святого Мунго, как я погляжу!
- Да, профессор Снейп, - сказала МакГонагалл, снимая с себя плащ. - Чувствую себя, как новенькая. Эй, вы, двое: Крэбб, Гойл! - она властно поманила их пальцем и они подошли, шаркая своими большими ступнями. Было видно, что они чувствуют себя неловко.
- Держите, - сказала профессор Мак-Гонагалл, ткнув Крэббу в грудь саквояж, а Гойлу - плащ. - Отнесите это наверх в мой кабинет.
Те повернулись и тяжело затопали вверх по мраморным ступеням.
- Продолжим, - произнесла она, глядя на песочные часы на стене. - Я думаю, Поттер и его друзья должны получить по пятьдесят баллов за предупреждение нашего мира о возвращении Сами-Знаете-Кого. Что скажете, профессор?
- Что?! - рявкнул Снейп, хотя Гарри знал, что он все превосходно слышал. - Э... хорошо... я думаю...
- Итак, пятьдесят каждому: Поттеру, двоим Уизли, Лонгботтому, мисс Грейнджер, - перечислила профессор МакГонагалл, и вместе с ее словами в нижнюю часть Гриффиндорских песочных часов посыпался дождь рубинов. - Ах да, еще пятьдеся баллов мисс Лавгуд, - добавила она, и в часы Рейвенкло упало несколько сапфиров.
- И еще вы хотели снять десять очков с Поттера, профессов Снейп... Вот так... - пара рубинов вернулась в верхнюю колбу, но, тем не менее, в нижней половине их осталось весьма внушительное количество.
- Отлично! Поттер, Малфой, я думаю, вам следует быть на улице в такой великолепный день, - бросила профессор МакГонагалл.
Гарри не нужно было говорить дважды: он убрал палочку обратно в мантию и, не глядя на Снейпа и Малфоя, направился прямиком к главной двери.
Жаркое солнце ударило его волной своих лучей, когда он вышел наружу и отправился через лужайки к хижине Хагрида. Ученики, лежавшие на траве, загорая, беседуя, читая "Воскресный Пророк", поедая конфеты, поднимали головы и смотрели на него, когда он проходил мимо. Кто-то окликал его, кто-то махал рукой, стремясь показать, что, вслед за "Пророком", решил считать Гарри кем-то вроде героя. Гарри никому не откликался. Он не знал, что именно им известно о произошедшем три дня назад, но раз ему удалось пока избежать вопросов, он предпочитал оставить все, как есть.
Постучав в дверь хижины Хагрида, Гарри сначала подумал, что того нет дома, но тут из-за угла выскочил Клык и почти повалил его на землю, демонстрируя свою радость по поводу его прихода. Хагрид, как выяснилось, в это время собирал беговые бобы на заднем дворе.
- А! Привет, Гарри, - сказал он, сияя, когда Гарри подошел к изгороди. - Заходи, заходи! Щаз мы с тобой тяпнем по стаканчику одуванчикового сока!
- Как дела? - спросил Хагрид, когда они уселись за стол со стаканами ледяного сока. - Нормально себя чувствуешь, а?
По беспокойству на лице Хагрида Гарри понял, что он интересуется не его физическим состоянием.
- Я в порядке, - быстро ответил он, так как не хотел говорить на темы, которые были на уме у Хагрида. - Так где ты был?
- Прятался в горах, - сказал Хагрид. - В пещере, как Сириус, когда...
Хагрид внезапно прервался, с хрипом прочистил горло, взглянул на Гарри и сделал долгий глоток сока.
- Ну и вот, вернулся, - пробормотал он.
- Ты... А ты выглядишь лучше, - сказал Гарри, решив увести разговор от Сириуса.
- Что? - спросил Хагрид, поднимая руку и ощупывая свое лицо. - А... Да, действительно. Гропик ведет себя теперь намного лучше, намного. Честно говоря, мне кажется, он рад был меня видеть, когда я вернулся. На самом деле, он хороший парень... и я даже подумываю о том, чтобы найти ему подружку.
В другое время Гарри сразу попытался бы разубедить Хагрида в целесообразности этой идеи: перспектива того, что в Запретном Лесу расположится еще один великан, возможно даже более дикий и жестокий, чем Гроп, была достаточно тревожной, - но сейчас он почему-то не смог найти в себе достаточных для такого спора сил. Ему опять захотелось побыть одному, поэтому для того, чтобы поскорее уйти, он несколькими большими глотками наполовину опустошил свой стакан.
- Теперь все знают, что ты говорил правду, Гарри, - неожиданно мягко сказал Хагрид. Он внимательно посмотрел на Гарри. - У тебя ведь все нормально, правда?
Гарри пожал плечами.
- Слушай, - Хагрид через стол наклонился к Гарри . - Я знал Сириуса дольше, чем ты. Он погиб в бою, именно так, как сам хотел бы.
- Он вообще не хотел умирать! - воскликнул Гарри.
Хагрид склонил свою лохматую голову.
- Я и не говорю, что он хотел, - тихо сказал он. - Но все равно, Гарри... Он не мог сидеть дома, пока другие люди сражались. Он не мог спокойно спать, если знал, что кому-то нужна его помощь.
Гарри вскочил.
- Мне надо навестить Рона и Гермиону в больничном крыле, - машинально сказал он.
- Ох... - Хагрид явно выглядел расстроенным - Ох, ладно... тогда, Гарри... будь осторожен. И заходи, если что...
- Хорошо... ладно.
Гарри как можно быстрее подошел к двери и толкнул ее. Он уже шел по лужайке, залитой солнечным светом, прежде чем Хагрид успел сказать "Пока!" И снова люди окликали его, когда он проходил мимо. Он на несколько мгновений закрыл глаза, желая, чтобы все они исчезли, чтобы он мог открыть глаза и никого вокруг не было.
Несколько дней назад, когда он заканчивал экзамены и имел навязанное Вольдемортом видение, он отдал бы что угодно, чтобы волшебный мир поверил: он говорит правду, Вольдеморт жив, и он, Гарри, не лжец и не сумасшедший. Но теперь...
Он немного прогулялся около озера, сел на его берег, скрытый от чужих взглядов зарослями кустов, и задумался, пристально глядя на воду, в которой отражался свет солнца.
Может быть, причиной его желания побыть одному было чувство изолированности от всех остальных, появившееся с тех пор, как он поговорил с Дамблдором. Невидимый барьер отделял его от всего остального мира. Он отмечен от других - и был таким всегда. Но выходит, он никогда не понимал до конца, что именно это означает.
И все же, сидя здесь на берегу озера, пока ужасная тяжесть вины все глубже вползала внутрь него, пока потеря Сириуса была такой кровоточщей и свежей, он не смог ощутить в себе хоть сколько-нибудь значительного чувства страха. Светило солнце, и пространство вокруг наполнял смех прогуливающихся рядом людей, но он все равно чувствовал какую-то отдаленность от них, как если бы он принадлежал к другой расе, и, сидя здесь, ему было очень сложно поверить, что убийство так или иначе войдет в его жизнь или закончит ее...
Он долго сидел там, глядя на воду и пытаясь ни думать о своем крестном, ни вспоминать, как однажды как раз напротив этого места, на противоположном берегу, Сириус упал без сознания, пытаясь остановить сотню дементоров...
После того, как солнце закатилось, он понял, что замерз. Он встал и пошел обратно в замок, по пути вытирая рукавом лицо.
Рон и Гермиона, вылечившись окончательно, покинули больничное крыло за три дня до конца семестра. Гермиона еще пыталась завести разговор о Сириусе, но Рон взял привычку шикать всякий раз, когда она упоминала это имя. Гарри пока и сам не знал, хочет он поговорить о своем крестном или нет, его желания менялись в зависимости от настроения. Он знал одно: как бы несчастен он сейчас ни был, ему будет недоставать Хогвартса уже через несколько дней, когда он вернется в четвертый дом по Тисовой улице. Даже теперь, когда он понял, почему ему надо возвращаться туда каждое лето, легче от этого не стало. В самом деле, возвращение домой еще никогда не страшило его больше.
Профессор Амбридж покинула Хогвартс за день до конца семестра. По-видимому, она каким-то образом выбралась из больничного крыла во время обеда, надеясь уйти незамеченной, но, к несчастью для нее, она встретила Пивза, который не захотел терять последний шанс привести в исполнение инструкцию Фреда и с ликованием погнал ее из здания, поочередно стукая то тростью, то носком, набитым мелом. Множество учеников выбежали в вестибюль, чтобы пронаблюдать, как она убегала по дорожке, и деканы факультетов в этот раз сдерживали их лишь вполовину своего усердия. Профессор МакГонагалл же, опускаясь в кресло около ее учительского стола после нескольких вялых попыток всех успокоить, не слишком-то тихо выразила сожаление, что не может пуститься сама провожать Амбридж так как Пивз стянул ее трость.
Наступил последний вечер, который они проводили в школе. Большинство ребят уже собрали свои вещи и уже направлялись на празднество, посвященное окончанию очередного учебного года, но Гарри еще даже не начинал.
- Завтра соберешься - сказал Рон, ожидавший в дверях их спальни. - Пошли, я проголодался.
- Я недолго. Иди, я догоню.
Но когда дверь спальни закрылась, Гарри не начал собираться быстрее. Меньше всего ему сейчас хотелось идти на выпускной пир. Он боялся, что Дамблдор в своей речи начнет говорить о нем. Он был уверен, что не обойдется без упоминания о возвращении Вольдеморта. Они столько говорили об этом в течение последнего года...
Гарри вытянул несколько мятых мантий с самого дна своего чемодана, чтобы сложить их, и тут заметил в его углу что-то небрежно завернутое. Он не помнил, что это за сверток. Гарри наклонился и вытащил его из-под своих штанов. Несколько секунд потребовалось ему, чтобы осознать: сверток дал ему Сириус в доме номер двенадцать по Гриммаулд-Плейс. Он тогда еще сказал: "Используй это, если я тебе понадоблюсь". Гарри сел на кровать и развернул его - оттуда выпало маленькое квадратное зеркало. Оно выглядело старым и уж точно было грязным. Гарри поднес зеркало к глазам и увидел свое отражение, смотревшее на него. Он перевернул зеркало, на его обратной стороне была записка от Сириуса: "Это зеркало связи, у меня есть точно такое же. Когда тебе надо будет что-то мне сказать, произнеси мое имя, ты появишься в моем зеркале, а я в твоем, и мы сможем поговорить. Мы с Джеймсом использовали эти зеркала, когда нас оставляли после уроков в разных классах." Сердце Гарри забилось чаще. Он вспомнил, как видел своих умерших родителей в Зеркале Еиналеж четыре года назад. Он собрался поговорить с Сириусом еще раз, прямо сейчас... Он огляделся, чтобы убедиться, что рядом никого нет - спальня была пуста. Он посмотрел на зеркало, трясущимися руками поднес его к лицу и произнес громко и четко:
- Сириус.
От его дыхания поверхность зеркала затуманилась. Он приблизил зеркало к лицу, возбуждение хлестало через край, но глаза, которые смотрели на него сквозь дымку, определенно принадлежали ему самому.
Он вытер зеркало и сказал, громко и отчетливо произнося каждый слог на всю комнату:
- Сириус Блэк!
Ничего не произошло. Расстроенное лицо в зеркале по-прежнему оставалось его собственным. У Сириуса не было второго зеркала, когда он прошел через арку, - промелькнула мысль в голове Гарри, вот почему оно и не работает. Какое-то мгновение Гарри оставался неподвижным, затем он с силой швырнул зеркало в чемодан, где оно разбилось вдребезги. Он был убежден, он целую сияющую минуту был уверен, что сможет еще раз увидеть Сириуса, поговорить с ним. От разочарования у него жгло в горле. Он поднялся и стал кое-как кидать вещи в чемодан поверх разбитого зеркала. Но тут ему в голову пришла идея... это было лучше, чем зеркало... это было гораздо лучше и важнее зеркала... как он не подумал об этом раньше, почему он никогда не спрашивал про это?
Он побежал вон из спальни вниз по спиральной лестнице, ударяясь о стены и едва замечая это. Он промчался через пустую гостиную, через лаз, прикрытый портретом и дальше по коридору, не обращая внимания на Толстую Леди, которая кричала ему вслед:
- Банкет скоро начнется! Ты можешь что-то пропустить!
Но у Гарри не было в планах посещения банкета. Ну почему, когда не надо, эта школа полна призраков, а сейчас... Он пробежал вниз по лестнице и по коридору, но не встретил никого живого или мертвого. Наверняка, все сейчас были в Главном Зале. Около кабинета Заклинаний Гарри остановился, чтобы отдышаться, и с болью подумал, что теперь ему придется ждать, пока закончится Банкет. И когда он уже перестал надеяться, он увидел, как что-то полупрозрачное проплыло в конце коридора.
- Эй! Ник! НИК!!!
Из стены в экстравагантной шляпе с пером выставилась опасно покачивающаяся голова сэра Николаса де Мимси-Порпингтона.
- Добрый вечер, - сказал призрак, вытягивая из цельного камня оставшуюся часть своего тела и улыбаясь Гарри. - Судя по всему, я не единственный, кто опоздал. Хотя и, - он вздохнул. - В несколько другом смысле.
- Ник, можно я тебя кое о чем спрошу?
На лице Ника возникло весьма своеобразное выражение, и он начал дергать пальцем свой воротник, пытаясь поставить голову несколько ровнее, очевидно, чтобы дать себе время на раздумья. Остановился он только тогда, когда уже начало казаться, что его частично отделенная от тела голова вот-вот отвалится полностью.
- Эээ... прямо сейчас? - Ник выглядел слегка ошарашенным. - А это не может подождать до конца банкета?
- Нет, Ник, пожалуйста! - сказал Гарри. - Мне правда нужно с тобой поговорить. Мы можем зайти сюда?
Гарри открыл дверь ближайшего кабинета, и Почти Безголовый Ник вздохнул.
- Хм... Ну ладно, - покорно сказал он. - Не буду притворяться, что я этого не ожидал.
Гарри придержал для него дверь открытой, но призрак вместо этого проплыл сквозь стену.
- Ожидал чего? - спросил Гарри, закрывая дверь.
- Ожидал, что ты будешь меня искать, - ответил Ник, проскользнув к окну и глядя на уличную темень. - Такое происходит иногда... Когда кто-то переживает... потерю.
- Да, - сказал Гарри. - Ты прав. Я... Я искал тебя.
Ник промолчал.
- Ты... - начал Гарри, чувствуя себя более неудобно, чем он мог ожидать. - Ты... мертв. Но ты находишься тут, правильно?
Ник вздохнул, продолжая смотреть на улицу.
- Правильно? - Гарри не терпелось услышать ответ. - Ты мертв, но я могу поговорить с тобой... ты можешь гулять по Хогвартсу и вообще где угодно, верно?
- Да, - тихо ответил Почти Безголовый Ник. - Верно, я могу и ходить, и говорить.
- То есть ты вернулся оттуда, так? - настойчиво продолжил Гарри. - Люди могут возвращаться, верно? Возвращаться привидениями. Они не уходят совсем. Так? - добавил он, когда Ник снова промолчал.
- Не все могут вернуться в виде привидения, - поколебавшись, произнес Почти Безголовый Ник.
- Что ты имеешь в виду? - быстро спросил Гарри.
- Только... Только волшебники.
- Ах, это! - Гарри чуть не засмеялся от облегчения. - Я как раз и говорю о волшебнике. Значит, он сможет вернуться, верно?
Ник отвернулся от окна и печально посмотрел на Гарри:
- Он не вернется.
- Кто?
- Сириус Блэк, - сказал Ник.
- Но ты-то вернулся! - воскликнул Гарри сердито. - Ты вернулся! Ты умер, но не исчез!
- Волшебники могут оставить отпечаток самих себя там, где они были. - несчастно сказал Ник. - Но очень немногие так поступают.
- Почему? - спросил Гарри. - В любом случае, это не важно. Сириусу плевать, что это не принято. Я знаю, он вернется!
Его вера в это была столь сильной, что Гарри даже обернулся к двери, будучи почти уверен, что вот сейчас увидит жемчужно-белого и полупрозрачного Сириуса, с лучащейся улыбкой проплывающего к нему сквозь дверь.
- Он не вернется, - повторил Ник. - Он продолжит странствие.
- Что значит "странствие"? - быстро спросил Гарри. - Странствие куда? Слушай... что вообще происходит, когда человек умирает? Куда он уходит? Почему не все возвращаются? Почему это место не заполнено призраками? Почему...?
- Я не могу ответить - сказал Ник.
- Ты же мертв! - раздраженно крикнул Гарри. - Кто же может знать лучше, чем ты?
- Я испугался смерти, - сказал Ник тихим голосом. - Я решил остаться. Иногда я задаюсь вопросом, должен ли я был... соглашаться на нечто, что ни жизнь, ни смерть... я на самом деле ни ТАМ, ни ТУТ, - он грустно улыбнулся. - Я не знаю ничего о смерти, Гарри, я выбрал эту слабую имитацию жизни здесь. Может быть, этими вопросами занимаются ученые маги в Отделе Тайн...
- Не говори мне об этом! - воскликнул Гарри.
- Жаль, что не смог тебе ничем помочь, - мягко произнес Ник. - И... И прости меня, пожалуйста... ты знаешь, там банкет...
Ник покинул комнату, оставляя Гарри в одиночестве безучастно смотреть на стену, через которую он прошел.
Потеряв надежду увидеть своего крестного еще раз, Гарри чувствовал себя так, как будто он еще раз потерял самого Сириуса. Он медленно пошел обратно по пустому замку, думая, сможет ли он вообще когда-нибудь веселиться. Свернув в коридор, ведущий к Толстой Леди, он увидел кого-то, прикрепляющего к доске на стене записку. Посмотрев повнимательнее, он понял, что это Луна. Рядом не было ни одного подходящего места, чтобы спрятаться, к тому же Луна просто обязана была слышать его шаги. В любом случае, у Гарри уже не оставалось сил, чтобы кого-то избегать.
- Привет, - сказала Луна, отступив немного от записки и окинув его рассеянным взглядом.
- Как случилось, что ты сейчас не на банкете? - спросил Гарри.
- Понимаешь, я в последнее время лишилась большей части моих вещей, - безмятежно сказала Луна. - Ребята берут их и прячут. Ну а так как это наша последняя ночь в Хогвартсе, мне надо бы забрать их все назад, так что я тут объявления развешиваю.
Она указала на доску объявлений, куда она только что прикрепила список недостающих книг и предметов одежды с просьбой их вернуть. В Гарри проснулось какое-то новое чувство, чувство отличное от злости или печали, которые заполнили его душу с момента смерти Сириуса. Прошло несколько секунд, прежде чем он догадался, что ему было жалко Луну.
- Почему люди прячут твои вещи? - спросил он ее, нахмурив брови.
- Эээ... Ну... - она пожала плечами. - Я думаю, они считают меня немного странной. Некоторые называют меня Луной-лунатичкой.
Гарри посмотрел на нее, и это необычное чувство жалости к ней болезненно усилилось.
- У них нет никаких оснований брать твои вещи, - заявил Гарри решительно. - Тебе помочь найти их?
- Не нужно, - ответила она, улыбнувшись. - Они вернут мои вещи, они в конце концов всегда возвращают их. Просто я хотела бы собраться сегодня... Кстати, а почему ТЫ не на банкете?
- Просто не хочется, - пожал плечами Гарри.
- Не думаю, - сказала Луна, устремив на него взгляд своих до странности туманных, немного выпуклых глаз. - Не думаю, что причина в этом. Тот человек, которого убили Пожиратели Смерти, был твоим крестным, верно? Джинни мне рассказала.
Гарри коротко кивнул, но вдруг обнаружил, что он почему-то не против того, чтобы Луна говорила о Сириусе. Он вспомнил, что она тоже могла видеть Тестралей.
- Ты... - начал Гарри. - То есть кто... Умирал ли кто-нибудь из тех, кого ты знала?
- Да, - ответила Луна просто. - Моя мама. Она была выдающейся волшебницей, но несмотря на это любила проводить разные эксперименты и однажды одно из ее заклинаний сработало как-то не так... Мне тогда было девять.
- Прости, - пробормотал Гарри.
- Да, все это было действительно ужасно, - продолжила разговор Луна. - Иногда, когда я думаю об этом, мне становится грустно. Но ведь у меня пока есть папа. Да и в любом случае, смерть мамы не означает, что я больше никогда ее не увижу.
- Э-э... разве? - неуверенно спросил Гарри.
Она недоверчиво покачала головой.
- Ой, ладно тебе! Ты же слышал их там, за вуалью, правда?
- Ты про ...
- В той комнате с аркой. Они просто скрываются от взглядов, вот и все. Ты же слышал их.
Они посмотрели друг на друга. Луна слегка улыбнулась. Гарри не знал, что и говорить: ведь Луна верила в такие необычные явления... но все же он был уверен, что тоже слышал голоса за вуалью.
- Ты уверена, что не хочешь, чтобы я помог тебе найти вещи? - спросил он.
- Нет-нет, - ответила Луна. - Нет, я сейчас спущусь вниз, поем немного пудинга и подожду, пока мне их вернут... в конце концов, их всегда возвращают... Что ж, приятного праздника, Гарри!
- Да... спасибо, тебе того же.
Он смотрел, как она уходила, и ужасная тяжесть в его животе кажется, стала немного легче.

Когда поезд замедлил ход, Гарри подумал, что никогда раньше ему так не хотелось покидать его. Он даже на мгновение задумался, что случится, если он попросту откажется сходить и останется упрямо сидеть здесь до первого сентября, когда поезд отвезет-таки его обратно в Хогвартс. Однако когда поезд, испустив последний клуб дыма, остановился, он, как обычно, спустил клетку с Хедвигой и начал доставать свой чемодан. После того, как контролер просигналил Гарри, Рону и Гермионе, что уже можно проходить через магический барьер между платформами 9 и 10, Гарри ожидал сюрприз: на другой стороне он обнаружил группу людей, которых никак не ожидал увидеть. Там был Шизоглаз Хмури, имевший весьма зловещий вид в котелке, натянутом по самый магический глаз, его скрюченные руки сжимали длинную трость, а тело было закутано в широкий плащ. Позади него стояла Тонкс, ее светлые волосы цвета розовой жевательной резинки блестели в свете солнца, с трудом пропускаемого грязными стеклами на вокзальном потолке. На ней были джинсы с огромным количеством заплаток и светло-фиолетовая футболка с надписью "Зловещие сестрички". За Тонкс возвышался Люпин - лицо бледное, волосы седеющие, под поношенным пальто не менее поношенные свитер и брюки. А перед всей этой группой стояли мистер и миссис Уизли в своей лучшей маггловской одежде, а также Фред с Джорджем, оба в новых куртках из немного мрачного зеленого чешуйчатого материала.
- Рон! Джинни! - воскликнула миссис Уизли, поспешив вперед и обняв своих детей. - И ты, Гарри, дорогой мой, как ты?
- Нормально, - соврал Гарри из ее тугих объятий. Поверх ее волос он увидел, как Рон вытаращится на новую одежду близнецов.
- Что это такое? - спросил Рон, указывая на куртки.
- Лучшая драконья кожа, братишка, - пояснил Фред, придавая голосу оттенок важности. - Бизнес быстро развивается, и мы подумали, что пора бы сделать себе чего-нибудь приятное.
- Привет, Гарри, - сказал Люпин, когда миссис Уизли выпустила того, чтобы поприветствовать Гермиону.
- Привет, - отозвался Гарри. - Я и не ожидал... Что вы все тут делаете?
- Видишь ли... - пояснил Люпин с легкой улыбкой. - Мы решили, что стоит немного поговорить с твоими дядей и тетей, прежде чем они заберут тебя домой.
- Не уверен, хорошая ли это идея, - тут же сказал Гарри.
- Уж поверь мне, хорошая, - прорычал Хмури, прихромавший поближе. - Это, должно быть, они и есть, а, Поттер? - и он показал большим пальцем через плечо. Его магический глаз, судя по всему, мог видеть как сквозь заднюю часть головы, так и сквозь котелок, который был на нее натянут. Гарри выглянул из-за его плеча, чтобы посмотреть в указанном направлении, и не удивился, обнаружив там троих Дурслей, явно пораженных ужасом от вида встречающей Гарри компании.
- А, вот и Гарри, - сказал мистер Уизли, отворачиваясь от родителей Гермионы, которых только что с энтузиазмом приветствовал, и которые теперь обнимали Гермиону. - Ну так что, мы идем?
- Это нужно, Артур, - отозвался Хмури.
И они с мистером Уизли направились во главе остальной компании через вокзал прямо к Дурслям, казалось, приросшим к полу. Гермиона мягко высвободилась из материнских объятий и присоединилась к процессии.
- Добрый день, - вежливо обратился мистер Уизли к дяде Вернону, останавливаясь прямо перед его носом. - Вы, наверное, помните меня. Мое имя - Артур Уизли.
Поскольку два года назад мистер Уизли в одиночку разрушил половину гостиной в доме Дурслей, то Гарри сильно удивился бы, если б дядя Вернон его забыл. Дядя Вернон окрасился в еще более темный оттенок красно-коричневого и свирепо поглядел на мистера Уизли, но все-таки счел нужным промолчать, отчасти потому, что по численности Дурсли уступали ровно вдвое. Тетя Петуния выглядела и смущенной, и испуганной одновременно. Она не переставая озиралась, охваченная ужасом при мысли, что кто-то из знакомых заметит ее в подобной компании. Дадли тем временем старался выглядеть маленьким и незаметным - искусство, непомерно сложное для него.
- Мы решили, что нам стоило бы перемолвиться с вами парой слов о Гарри, - сказал мистер Уизли, продолжая улыбаться.
- Да, - прорычал Хмури. - О том, как вам следует с ним обращаться, пока он живет у вас!
Усы дяди Вернона возмущенно ощетинились. Может быть, потому, что котелок Хмури ввел его в заблуждение, и он подумал, что имеет дело с родственной душой, то обратился именно к нему.
- Я не знаю, что вам за дело до того, что происходит в моем доме...
- Тем, чего ты не знаешь, Дурсль, можно легко заполнить кучу книг, - пророкатал Хмури.
- Да и не в этом дело, - вставила Тонкс, чьи розовые волосы, кажется, раздражали тетю Петунию больше, чем все остальное вместе взятое, ибо тетя предпочла лучше закрыть глаза, чем смотреть на них. - Дело в том, что если мы опять узнаем о вашем плохом отношении к Гарри...
- ... И не обольщайтесь - мы все равно узнаем об этом, - добавил Люпин вежливо.
- Да, - сказал мистер Уизли. - и даже если вы запретите Гарри пользоваться фелетоном...
- Телефоном, - прошептала Гермиона.
- ...Если у нас возникнет даже малейшее подозрение, что вы хоть в чем-то обошлись с Гарри плохо, вы будете отвечать за это перед нами, - закончил Хмури.
Дядя Вернон зловеще раздулся. Казалось, его возмущение уже начало перевешивать чувство опасения этой кучки чудаков.
- Вы угрожаете мне, сэр? - спросил он так громко, что проходившие мимо люди удивленно взглянули на него.
- Именно, - ответил Шизоглаз, похоже, довольный, что дядя Вернон осознал этот факт так быстро.
- Я что, похож на человека, которого можно запугать? - рявкнул дядя Вернон.
- Ну, что же... - сказал Хмури, снимая котелок, чтобы открыть свой дико вращающийся магический глаз. Дядя Вернон в страхе отскочил назад, со всего маху столкнувшись с багажной тележкой. - Что же... Думаю, похож, Дурсль.
И он отвернулся от дяди Вернона, чтобы посмотреть на Гарри.
- Вот что, Поттер... Дай знать, если мы тебе понадобимся. Если три дня подряд от тебя не будет новостей, то мы пошлем кого-нибудь к вам...
Тетя Петуния издала жалобное хныканье. Было яснее ясного, что она представила, как будут высказываться соседи Дурслей, если увидят кто-то из этих людей, идущего по ее садовой дорожке.
- Ну, тогда до встречи, Поттер, - сказал Хмури, на секунду сжимая его плечо своей скрюченной рукой.
- Будь осторожен, Гарри, - тихо сказал Люпин. - Оставайся на связи.
- Гарри, мы заберем тебя оттуда сразу, как только сможем, - прошептала миссис Уизли, снова обнимая его.
- Скоро увидимся, дружище, - взволнованно сказал Рон, пожимая Гарри руку.
- Очень скоро, Гарри, - серьезно добавила Гермиона. - Мы обещаем.