Потерянное пророчество

Ноги Гарри ударились о твердую землю, его колени слегка подогнулись, и голова золотого волшебника с громким звоном упала на пол. Он огляделся и увидел, что очутился в кабинете Дамблдора.
Было похоже, что в отсутствие директора все восстановилось само собой. Хрупкие серебряные приборы как прежде стояли на длинноногих столах, издавая тихий гул и шипение. Портреты директоров и директрис школы дремали в своих рамах, откинувшись головами назад на кресла или на противоположный край картины. Гарри посмотрел в окно. На горизонте обозначилась холодная бледно-зеленая полоса: приближался рассвет.
Тишина и неподвижность, нарушаемые изредка всхрапыванием или сопением спящего портрета, были невыносимы для Гарри. Если бы окружающее его снаружи могло отобразить то, что он чувствовал внутри, картины кричали бы от боли. Он мерял шагами тихий, красивый кабинет, часто дыша и стараясь ни о чём не думать. Но от мыслей не было никакого спасения, он вынужден был думать...
Это он виноват в том, что Сириус погиб, это он во всем виноват. Если бы он, Гарри, не оказался глуп настолько, чтобы попасться на уловку Волдеморта, если бы он не был так убежден в реальности увиденного во сне, если бы он только допустил в свой разум мысль о том, что Гермиона права, что это расчет Вольдеморта на "любовь Гарри играть в героя"...
Это невыносимо, он не будет думать об этом, он не сможет это выдержать, он не хочет чувствовать и познавать эту ужасную пустоту внутри него, темную пропасть на месте Сириуса, там, где исчез Сириус; он не хочет оставаться в этой большой тихой комнате; он не сможет этого выдержать ...
Картина позади него издала особенно громкий хрюкающий храп, и холодный голос произнес:
- A, Гарри Поттер...
Финеас Найджелус протяжно зевнул и потянулся, устремив на Гарри взгляд проницательных, узких глаз.
- Каким же ветром тебя занесло сюда в такой ранний час? - спросил, наконец, Финеас. - Считается, что этот кабинет закрыт для любого, кроме законного директора школы. Или тебя сюда прислал сам Дамблдор? Ах, только не говори мне... - он сделал еще один протяжный зевок, - что у тебя еще одно сообщение для моего никчемного праправнучка!
Гарри был не в состоянии говорить. Финеас Найджелус не знал, что Сириус мертв, а Гарри не мог сообщить ему об этом. Сказать это вслух означало сделать смерть Сириуса окончательной, свершившейся, невосполнимой.
Еще несколько портретов зашевелились. Охваченный ужасом при мысли, что его будут расспрашивать, Гарри пересек комнату и дернул за дверную ручку. Она не повернулась. Он был заперт внутри.
- Я надеюсь, это означает, - сказал тучный, красноносый колдун, чей портрет висел на стене позади директорского стола , - что Дамблдор скоро к нам вернется?
Гарри обернулся. Колдун рассматривал его с большим интересом. Гарри кивнул и снова дернул за дверную ручку, но она осталось неподвижной.
- Чудесно, - сказал волшебник. - Без него было весьма тоскливо, воистину, весьма тоскливо.
Он восседал на похожем на трон стуле, на котором он был нарисован, и приветливо улыбался Гарри.
- Дамблдор, очень высоко вас ценит, о чем вы, уверен, знаете, - сказал он успокаивающе. - Да, он вас очень уважает и ценит.
Ощущение вины, которое заполняло всю грудную клетку Гарри подобно чудовищному, тяжкому паразиту, заставило его душу корчится и извиваться. Гарри не мог больше терпеть это, он не мог больше оставаться самим собой, он никогда так остро не ощущал себя заточенным внутри своей собственных головы и тела, никогда ему так страстно не хотелось быть кем-нибудь другим...
Пустой камин взорвался изумрудно-зеленым пламенем. Гарри отскочил подальше от двери, уставившись на человека, вращающегося за решеткой. Когда из пламени появилась высокая фигура Дамблдора, колдуны и ведьмы на стенах вокруг активно зашевелились, многие из них издавали приветственные крики.
- Спасибо, - мягко произнес Дамблдор.
Он не посмотрел на Гарри, вместо этого он направился к насесту около двери, вынул из внутреннего кармана своей мантии крошечного, уродливого, неоперенного Фоукса, и бережно поместил в поднос мягкого пепла под золотым насестом, на котором обычно сидел полностью выросший Фоукс.
- Ну что же, Гарри, - сказал Дамблдор, отворачиваясь наконец от птенца, - ты будешь рад услышать, что ни один из твоих друзей-учеников не пострадал серьезно в результате ночных событий.
Гарри попробовал сказать "Хорошо", но не издал ни звука. Ему казалось, что Дамблдор напоминает ему о том, сколько вреда он причинил, и хотя Дамблдор на этот раз смотрел прямо на него, и взгляд у него был скорее доброжелательный, чем обличительный, Гарри не мог встретиться с ним глазами.
- Мадам Помфри занимается всеми, - сказал Дамблдор. - Нимфадоре Toнкс, судя по всему, придется провести некоторое время в больнице Св. Мунго, но она полностью поправится.
Гарри удовлетворился тем, что кивнул ковру, который становился все светлее по мере того, как бледнело снаружи небо. Он был уверен, что все портреты в комнате слушали Дамблдора и ловили каждое слово, желая узнать, где были Дамблдор и Гарри и откуда взялись чьи-то ранения.
- Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, Гарри, - сказал Дамблдор очень спокойно.
- Нет, не знаете! - ответил Гарри, и его голос прозвучал неожиданно громко и твердо - раскаленный добела гнев бушевал внутри него: Дамблдор понятия не имел о его чувствах.
- Видите, Дамблдор? - хитро произнес Финеас Найджелус. - Никогда не пытайтесь понять учеников. Они это ненавидят. Им гораздо больше нравиться быть трагически непонятыми, упиваться жалостью к себе, вариться в собственной...
- Достаточно, Финеас, - сказал Дамблдор.
Гарри решительно повернулся спиной к Дамблдору и посмотрел в окно. Вдалеке виднелся квиддичный стадион. Сириус появился там однажды в образе лохматого черного пса: так он мог наблюдать за тем, как Гарри играл; наверное, он пришел посмотреть, был ли Гарри столь же хорош, как Джеймс ... Гарри так никогда и не спросил его ...
- Нет никакого стыда в том, что ты чувствуешь, Гарри, - произнес голос Дамблдора. - Напротив, способность испытывать такую боль - твоя самая большая сила.
Гарри почувствовал, что раскаленный добела гнев, кипевший в ужасной пустоте, лизнул его нутро, заполняя его желанием оскорбить Дамблдора за его спокойствие и пустые слова.
- Значит, моя самая большая сила? - сказал Гарри срывающимся голосом, глядя на квиддичный стадион, но больше не видя его. - Вы понятия не имеете... вы не знаете ...
- Чего я не знаю? -спросил Дамблдор спокойно.
Это было уже слишком. Гарри повернулся, дрожа от гнева.
- Я не хочу говорить о том, что чувствую, ясно?
- Гарри, то, что ты так страдаешь, доказывает, ты - человек! Эта боль - часть человеческого бытия.
- ТОГДА - Я - НЕ - ХОЧУ - БЫТЬ - ЧЕЛОВЕКОМ! - заорал Гарри, и, схватив хрупкий серебряный прибор с тонконогого стола рядом с собой, швырнул его через всю комнату. Прибор рассыпался о стену на сотню крошечных осколков, с нескольких картин послышались гневные и испуганные крики, а портрет Армандо Диппета сказал: "Даже так?!"
- МНЕ ПЛЕВАТЬ! - закричал на них Гарри, схватил луноскоп и бросил его в камин. - С МЕНЯ ХВАТИТ, Я ВИДЕЛ ДОСТАТОЧНО, Я ХОЧУ ВЫЙТИ, Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ЭТО ЗАКОНЧИЛОСЬ, МНЕ ТЕПЕРЬ ВСЕ РАВНО!
Он схватил стол, на котором стоял серебряный прибор и отшвырнул его тоже. Тот разбился об пол, и его ножки разлетелись в разные стороны.
- Тебе не все равно, - произнес Дамблдор. Он не вздрогнул и не сделал ни малейшей попытки остановить Гарри, уничтожающего его кабинет. Выражение его лица было спокойным, почти безмятежным. - Тебе не все равно до такой степени, что тебе кажется будто ты смертельно истекаешь кровью от этой боли.
- МНЕ - ВСЕ РАВНО! - Гарри закричал так громко, что почувствовал: его горло может разорваться. На секунду ему захотелось подскочить к Дамблдору и изломать его тоже, разбить это спокойное старое лицо, потрясти его, уязвить, заставить его почувствовать хотя бы крошечную долю того кошмара, который был внутри него.
- О нет, тебе не все равно, - произнес Дамблдор еще более спокойно. - Теперь ты потерял свою мать, своего отца и самого близкого, родного человека после родителей. Конечно же тебе не все равно.
- ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ, ЧТО Я ЧУВСТВУЮ! - взревел Гарри. - ВЫ - СТОЯ ТАМ - ВЫ...
Но слов больше не хватало, от битья вещей больше не было облегчения, ему хотелось бежать, бежать не оглядываясь, и оказаться где-нибудь, где он не будет видеть эти глядящие на него ясные синие глаза, это ненавистное спокойное старое лицо.
Он повернулся на каблуках, подбежал к двери, опять схватился за дверную ручку и дернул за нее.
Но дверь не открылась. Гарри развернулся к Дамблдору.
- Выпустите меня, - произнес он, дрожа с головы до пят.
- Нет, - сказал Дамблдор просто.
В течение нескольких секунд они смотрели друг на друга.
- Выпустите меня, - опять произнес Гарри.
- Нет, - повторил Дамблдор.
- Если вы этого не сделаете, если вы будете удерживать меня здесь, если вы меня не отпустите...
- В любом случае, можешь продолжать уничтожение моего имущества, - сказал Дамблдор невозмутимо. - Осмелюсь заметить, у меня его слишком много.
Он обошел вокруг стола и сел за него, наблюдая за Гарри.
- Выпустите меня, - произнес Гарри ледяным и почти столь же спокойным, как у Дамблдора, голосом.
- Нет, пока я не выскажусь, - ответил Дамблдор.
- Вы ... и вы думаете, что я хочу ... что я соглашусь... МНЕ ВСЕ РАВНО, ЧТО ВЫ СКАЖЕТЕ! - зарычал Гарри. - Я не хочу ничего слышать от вас!
- Ты захочешь, - произнес Дамблдор настойчиво. - Ты пока далеко не настолько зол, насколько должен быть. Если ты нападешь на меня, а я знаю - ты близок к этому, я хотел бы это заслужить полностью.
- О чем вы говорите?
- Это я виноват в том, что Сириус погиб, - отчетливо произнес Дамблдор. - Или, вернее сказать, это почти полностью моя вина. Я не настолько высокомерен, чтобы взять на себя всю ответственность целиком. Сириус был храбрым, умным и энергичным человеком, а такие люди обычно не соглашаются сидеть дома, скрываясь, пока остальные, как они полагают, подвергаются опасности. Однако ты не должен был ни на мгновение верить в то, что была хоть какая-то необходимость в твоем посещении Отдела Тайн сегодня вечером. Если бы я был откровенен с тобой, Гарри, так, как должен был, ты давным-давно знал бы, что Волдеморт будет стараться заманить тебя в Отдел Тайн, и ты никогда бы не поддался на его уловку и не пошел бы туда этим вечером. И Сириус не последовал бы за тобой. И эта вина лежит на мне, на мне одном.
Рука Гарри все еще находилась на дверной ручке, но он не сознавал этого. Он не отрывал взгляда от Дамблдора, чуть дыша, слушая, и едва ли понимая то, что услышал.
- Пожалуйста, сядь, - сказал Дамблдор.
Это был не приказ, это была просьба. Гарри помедлил в нерешительности, затем медленно прошел по кабинету, засыпанного теперь серебряными осколками и деревянной щепой, и сел лицом к столу Дамблдора.
- Насколько я понял, - медленно произнес слева от Гарри Финеас Найджелус, - мой праправнук, последний из Блэков, мертв?
- Да, Финеас, - ответил Дамблдор.
- Я не верю этому! - отрывисто сказал Финеас.
Гарри повернулся вовремя, чтобы увидеть как Финеас покинул свой портрет, и понял, что тот пошел навестить другие картины в особняке на площади Гриммолд. Наверно, он пойдёт от портрета к портрету, через весь дом, призывая Сириуса...
- Гарри, я задолжал тебе объяснение, - сказал Дамблдор. - Объяснение ошибок старика. Теперь я вижу: все, что я сделал и чего не сделал в отношении тебя, несет отпечаток моего возраста. Юноше не дано понять, как думает и чувствует старик. Но и старики виноваты, если забывают, каково это - быть молодыми ... и я, кажется, в последнее время забыл ...
Восход разгорался, над горами показался ободок ослепительного оранжевого цвета, а небо над ним стало бесцветным и сияющим. Свет упал на Дамблдора, на серебро его бровей и бороды, на морщины, избороздившие его лицо.
- Пятнадцать лет назад, когда я увидел шрам на твоем лбу, я догадывался, что это может означать, - сказал Дамблдор. - Я догадывался, что это знак связи, соединившей тебя и Волдеморта.
- Вы говорили мне это и раньше, профессор, - сказал Гарри резко. Он не боялся показаться грубым. Его теперь ничто особенно не волновало...
- Да, - ответил Дамблдор извиняющимся тоном. - Да, но, видишь ли, необходимо начать с твоего шрама. Поскольку, вскоре после того, как ты воссоединился с волшебным миром, стало очевидным, что я был прав и твой шрам предупреждал тебя, когда Волдеморт был рядом с тобой или когда он ощущал сильные эмоции.
- Знаю, - сказал Гарри устало.
- И эта твоя способность - выявлять присутствие Волдеморта, даже когда он замаскирован, и знать то, что он чувствует, когда он эмоционально возбужден, - проявилась еще отчетливее с тех пор, как Волдеморт вернул себе тело и полную силу.
Гарри даже не потрудился кивнуть. Все это уже было ему известно.
- С недавнего времени, - произнес Дамблдор, - я начал беспокоиться о том, что Волдеморт может узнать о существовании этой связи. И действительно, наступил момент, когда ты проник настолько глубоко в его разум, что он ощутил твое присутствие. Я говорю, конечно, о ночи, когда ты был свидетелем нападения на мистера Уизли.
- Да, Снейп сказал мне, - пробормотал Гарри.
- Профессор Снейп, Гарри, - спокойно поправил Дамблдор. - Но разве ты не задавался вопросом, почему не я объяснил тебе это? Почему не я обучал тебя Мыслезащите? И почему я за все эти месяцы даже не увиделся с тобой?
Гарри поднял глаза. Теперь он заметил, что Дамблдор выглядит грустным и усталым.
- Да, - пробормотал Гарри, - да, я спрашивал себя об этом.
- Видишь ли, - продолжал Дамблдор, - я был уверен, что вскоре Волдеморт попытается силой воздействовать на твой разум, управлять твоими мыслями, уводить их в неверную сторону, и я старался не давать ему лишний повод. Я был уверен: если он поймёт, что наши отношения ближе, - или когда-то были ближе - чем обычные отношения между директором и учеником школы, он воспользуется тобой как средством для слежки за мной. Я боялся того, КАК он постарается использовать тебя, боялся, что он сделает попытку овладеть тобой... У меня появились основания полагать, что в этом я прав. В тех редких случаях, когда мы с тобой непосредственно сталкивались, мне казалось, что я видел его тень, движущуюся в глубине твоих глаз ...
Гарри вспомнил, как дремлющая змея поднималась в нем, готовая ударить, когда он и Дамблдор встречались глазами.
- Однако сегодня Волдеморт показал, что твоя одержимость должна была послужить не моей гибели. Твоей. Когда ему удалось на несколько мгновений овладеть тобой, там, в холле Министерства, он надеялся, что я принесу тебя в жертву пытаясь его уничтожить. Ты видишь теперь, что держась от тебя на расстоянии, я хотел уберечь тебя. Ошибка старости...
Он глубоко вздохнул. Гарри позволял словам течь сквозь него. Он так хотел знать все это несколько месяцев назад, но теперь это не имело значения по сравнению с бездной, зияющей внутри него - гибелью Сириуса... Ничего кроме этого не имело значения ...
- Сириус сказал мне, что ты почувствовал пробуждение Волдеморта внутри себя в ту самую ночь, когда у тебя было видение нападения на Артура Уизли. Мои худшие опасения подтвердились: Волдеморт понял, что может воспользоваться тобой. В попытке защитить тебя против нападений Волдеморта на твой разум, я устроил занятия с профессором Снейпом.
Он сделал паузу.
Гарри наблюдал, как пятно солнечного света медленно скользило вдоль полированной поверхности стола Дамблдора, озарив серебряную чернильницу с красивым алым пером. Он мог поклясться, что портреты вокруг них проснулись и с увлечением внимают объяснениям Дамблдора, он мог расслышать случайный шелест одежд, легкое покашливание. Финеас Найджелус все еще не вернулся.
- Профессор Снейп выяснил, - продолжал Дамблдор, - что тебе месяцами снилась дверь в Отделе Тайн. Мысль о возможности добыть пророчество, конечно, захватила Волдеморта с тех самых пор, как он вернул себе тело, и когда он останавливался мыслями на этой двери, то же самое делал и ты, хотя и не понимал, что это значит. А затем ты увидел Руквуда, который работал в Министерстве вплоть до своего ареста, рассказывающего Волдеморту о том, что нам было известно всегда: пророчества, хранимые в Министерстве Магии, надежно защищены. Только те, чьи судьбы они предсказывают, могут снять их с полок без риска обезуметь. Значит, либо сам Волдеморт должен был войти в Министерство Магии, рискуя себя обнаружить, либо взять для него пророчество должен был ты. Из-за этого твое совершенствование в Мыслезащите стало еще более необходимым.
- Но я им не занимался, - пробормотал Гарри.
Он сказал это вслух, чтобы хоть частично облегчить ужасный груз вины, давящей на его сердце.
- Я не практиковался, я не думал об этом, я мог бы и сам остановить терзающие меня сны - Гермиона говорила мне, чтобы я сделал это! Тогда он не смог бы указывать мне, куда идти, и ... Сириус бы не... Сириус бы не...
Что-то взорвалось в голове Гарри: возникла потребность объяснить, оправдаться...
- Я пытался узнать, действительно ли он захватил Сириуса, я пошел в кабинет Амбридж, я говорил с Хрычером через очаг, и он сказал, что Сириуса там нет, что он ушел!
- Хрычер солгал, - спокойно ответил Дамблдор. - Ты не его хозяин, он может лгать тебе, и ему даже не нужно наказывать себя за это. Хрычер хотел, чтобы ты отправился в Министерство Магии.
- Он... он послал меня туда нарочно?
- Да. Боюсь, что Хрычер уже несколько месяцев служил не одному хозяину.
- Но как же? - тупо произнес Гарри. - Он уже годы не выходил за пределы поместья Гримволд.
- Хрычер получил такую возможность перед самым Рождеством, - сказал Дамблдор. - Очевидно, когда Сириус крикнул ему: "Убирайся вон!", он поймал Сириуса на слове и счёл это приказом покинуть дом. Он пошел к единственному члену семьи Блэков, которого еще уважал - к кузине Блэка Нарциссе, сестре Беллатрисы и жене Люциуса Малфоя.
- Как вы все это узнали? - спросил Гарри. Сердце его забилось сильнее. Ему было нехорошо. Он вспомнил о более чем странном отсутствии Хрычера на Рождество и о его неожиданном появлении на чердаке ...
- Хрычер рассказал мне всё вчера ночью, - ответил Дамблдор. - Видишь ли, когда ты дал профессору Снейпу зашифрованное предупреждение, он понял, что у тебя было видение Сириуса, заточенного в недрах Отдела Тайн. И он, так же, как и ты, поспешил немедленно связаться с Сириусом. Должен объяснить, что у членов Ордена Феникса есть более надежные средства связи, чем камин в кабинете Долорес Амбридж. Профессор Снейп нашел Сириуса целым и невредимым в поместье Гримволд. Он понял, что ты всё ещё видишь Сириуса пленником Волдеморта. Однако, когда вы не вернулись после похода в Запретный Лес с Долорес Амбридж, профессор Снейп забеспокоился и сразу же поднял по тревоге кое-кого из членов Ордена.
Дамблдор глубоко вздохнул и продолжил:
- Аластор Хмури, Нимфадора Тонкс, Кингсли Шаклболт и Рем Люпин были в Штабе, когда он вышел на связь. Все сразу же согласились, что надо идти к вам на помощь. Профессор Снейп попросил, чтобы Сириус остался на месте, так как кому-то нужно было находиться в штабе, чтобы сообщить мне о случившемся, (я должен был прибыть с минуту на минуту). Тем временем профессор Снейп отправился искать вас в Запретном Лесу. Но Сириус не захотел оставаться дома, когда другие пошли вас искать. Он перепоручил Хрычеру обязанность сообщить мне о том, что произошло. Так что, вскоре после того, как они все отправились в Министерство, я прибыл на площадь Гриммолд и эльф, чуть не лопаясь от хохота, рассказал мне куда ушел Сириус.
- Он смеялся? - спросил Гарри глухим голосом.
- О да, - ответил Дамблдор. - Видишь ли, Хрычер не мог предать нас полностью. Он - не Хранитель Секретов Ордена, он не мог выдать Малфоям наше местонахождение или сообщить им любой из тайных планов Ордена, которые ему запретили разглашать. Он был связан чарами своего рода и не мог не повиноваться прямому приказу своего хозяина, то есть Сириуса. Однако он дал Нарциссе информацию очень ценную для Волдеморта, но для Сириуса настолько естественную, что он и не подумал особо подчеркнуть перед Хрычером необходимость её неразглашения.
- Например? - произнес Гарри.
- Например о том, что человеком, о котором Сириус заботился больше всех на свете был ты, - тихо сказал Дамблдор. - Например о том, что Сириус для тебя что-то среднее между отцом и братом. То есть, Волдеморту, конечно же, было известно, что он член Ордена и что ты об этом знаешь, но именно после слов Кричера он понял: единственный человек ради спасения которого ты пойдешь даже на край света - это Сириус Блэк.
Губы Гарри были холодными и онемевшими:
- И... когда я спросил Хрычера вчера вечером, дома ли Сириус ...
- Малфои, - без сомнения, они следовали инструкциям Волдеморта - распорядились, чтобы Хрычер изыскал способ убрать Сириуса подальше с твоей дороги после того, как ты увидишь его под пыткой. Тогда, если бы ты решил проверить, дома ли Сириус, Хрычер мог притвориться, будто его нет в поместье. Поэтому вчера Хрычер нанес рану гиппогрифу Бакбику и когда ты появился в камине, Сириус был наверху, ухаживая за ним.
Гарри, казалось, что в его легких не хватает воздуха, он дышал часто и поверхностно.
- И Хрычер рассказывал вам все это ... и смеялся? - хрипло произнес он.
- Он не хотел мне этого говорить, - сказал Дамблдор. - Но я достаточно изучил Чтение Мыслей, чтобы понимать, когда мне лгут, и я ... убедил его рассказать мне все прежде, чем я отбыл в Отдел Тайн.
- И, - прошептал Гарри, сжимая на коленях похолодевшие руки в кулаки, - и Гермиона еще просила нас хорошо к нему относиться...
- Она была совершенно права, Гарри, - сказал Дамблдор. - Когда мы устроили в доме № 12 на площади Гримволд наш штаб, я предупреждал Сириуса, что с Хрычером нужно обращаться с добротой и уважением. Я также сказал ему, что Хрычер может быть для нас опасен... Я не думаю, что Сириус воспринял мои слова всерьез или что он когда-либо признавал за Хрычером способность чувствовать так же сильно, как человек...
- НЕ ОБВИНЯЙТЕ - НЕ СМЕЙТЕ - ГОВОРИТЬ - ТАК - О СИРИУСЕ! - у Гарри перехватило дыхание, он не мог найти нужные слова; но заснувший на какое-то время гнев вспыхнул в нем снова: он не позволит Дамблдору обвинять Сириуса!
- Хрычер - грязный лгун, он заслужил...
- Хрычер - всего лишь то, чем его сделали волшебники, Гарри, - сказал Дамблдор. - Он достоин сострадания. Его существование было столь же жалким, как у твоего друга Добби. Он был вынужден исполнять повеления Сириуса, потому что Сириус был последним из семьи, которой он был порабощен, но он не чувствовал к нему истинной преданности. И, не снимая вину с Хрычера, нужно признать, что Сириус не сделал ничего, чтобы облегчить Хрычеру его долю...
- НЕ СМЕЙТЕ ГОВОРИТЬ ТАК О СИРИУСЕ! - закричал Гарри.
Он снова был на ногах, разъяренный, готовый налететь на Дамблдора, который был попросту не в состоянии понять, каким был Сириус, как храбр он был, сколько ему пришлось выстрадать...
- А как насчет Снейпа? - бросил Гарри. - О нем Вы так не отзываетесь, верно? Когда я сказал ему, что Волдеморт захватил Сириуса, он только поглумился надо мной, как обычно...
- Гарри, ты же знаешь, у профессора Снейпа не было другого выбора: он вынужден был притворяться перед Долорес Амбридж, что не принимает тебя всерьез, - произнес Дамблдор настойчиво. - Я уже объяснял тебе, что он сразу же оповестил Орден о твоих словах. Именно он догадался, куда вы ушли, когда вы не вернулись из Леса. Он дал профессору Амбридж фальшивый признавалиум, когда она пыталась заставить тебя рассказать где находится Сириус.
Гарри не обратил внимания на его слова; он чувствовал злое удовлетворение, обвиняя Снейпа. Это словно освобождало его самого от ужасной вины, и он хотел добиться от Дамблдора признания своей правоты.
- Снейп... Снейп дразнил Сириуса, что тот сидит дома, выставлял Сириуса трусом...
- Сириус давно перестал быть мальчиком и был слишком умен, чтобы позволить себя задеть такой ничтожной колкостью, - сказал Дамблдор.
- Снейп прекратил давать мне уроки Мыслезащиты! - рычал Гарри. - Он вышвырнул меня из своего кабинета!
- Я знаю об этом, - тягостно сказал Дамблдор. - Я уже говорил тебе, что сделал ошибку, отказавшись обучать тебя сам. Я был уверен - нет ничего опаснее, чем в моем присутствии еще больше открыть твой разум для Волдеморта.
- Снейп делал только хуже: мой шрам всегда болел сильнее после его уроков, - Гарри вспомнил соображения Рона на этот счет и сорвался: - Откуда Вы можете знать, что он не пытался ослабить меня для Волдеморта, облегчить ему доступ внутрь меня?
- Я доверяю Северусу Снейпу, - просто сказал Дамблдор, - но я позабыл, - еще одна ошибка старости, - некоторые раны слишком глубоки, чтобы зажить. Я думал, что профессор Снейп сможет преодолеть свои чувства к твоему отцу... Я был неправ.
- Но ему это МОЖНО, правда? - закричал Гарри, не обращая внимания на шокированные лица и неодобрительное бормотание портретов на стенах. - Снейпу МОЖНО ненавидеть моего папу! Почему же Сириусу НЕЛЬЗЯ ненавидеть Хрычера ?!
- Сириус не ненавидел Хрычера, - сказал Дамблдор. - Он считал его слугой, недостойным большого интереса или внимания. Безразличие и пренебрежение часто приносят больший вред, чем прямая неприязнь... Мы, волшебники, слишком долго пренебрегали нашими собратьями, и теперь мы пожинаем плоды этого.
- ЗНАЧИТ СИРИУС ЗАСЛУЖИЛ ТО, ЧТО ПОЛУЧИЛ, ТАК ВЫХОДИТ? - заорал Гарри.
- Я этого не говорил, и от меня ты этого никогда не услышишь, - спокойно ответил Дамблдор. - Сириус не был жестоким, он был добр к домовым эльфам вообще. Он не любил Хрычера, потому что Хрычер был живым напоминанием о доме, который Сириус ненавидел.
- Да, он ненавидел его! - сказал Гарри надтреснутым голосом, повернулся спиной к Дамблдору и пошел прочь.
Солнечный свет заполнил комнату изнутри, и глаза всех портретов наблюдали за тем, как он идет, не понимая, что делает, не видя кабинета, не видя ничего.
- Вы заставили его находиться взаперти в доме, который он ненавидел, именно поэтому он и захотел уйти вчера ночью!..
- Я старался сохранить Сириусу жизнь, - спокойно произнес Дамблдор.
- Людям не нравиться быть взаперти! - разъяренно заорал Гарри. - Все прошлое лето вы поступали так со мной!
Дамблдор спрятал лицо в ладонях, закрыв длинными пальцами глаза. Гарри смотрел на него, но это нетипичное для Дамблдора проявление усталости, или горя, или чего-то еще не смягчило его. Напротив, он еще сильнее рассердился от того, что Дамблдор проявил слабость. Он не имел никакого права быть слабым, когда Гарри хотел на него злиться и бушевать.
Дамблдор опустил руки и взглянул на Гарри сквозь очки-полумесяцы.
- Пришло время, - произнес он, - рассказать тебе, Гарри, то, что я должен был сообщить тебе пять лет назад. Пожалуйста, сядь. Я собираюсь рассказать тебе все. Я прошу лишь немного терпения. У тебя будет возможность злиться на меня, делать что тебе захочется, когда я закончу... и я не буду останавливать тебя.
Гарри на мгновение впился в него взглядом, затем плюхнулся назад на стул и застыл в ожидании. Секунду Дамблдор смотрел на освещенные солнцем земли за окном, затем оглянулся на Гарри и сказал:
- Пять лет назад, Гарри, ты целым и невредимым приехал в Хогвартс, как я хотел и планировал. Хорошо - не совсем невредимым. Ты страдал. Я знал, что так будет, когда я оставил тебя на пороге дома твоих тети и дяди. Я знал, что обрекаю тебя на десять темных и трудных лет.
Он сделал паузу. Гарри молчал.
- Ты можешь спросить, и с полным основанием, - почему я сделал так. Разве тебя не могла взять какая-нибудь колдовская семья? Многие были бы более, чем счастливы так поступить, и сочли бы за честь вырастить тебя как сына.
Мой ответ: потому, что моей главной задачей было сохранить тебе жизнь.
Ты был в опасности, возможно большей, нежели любой другой, кого я знал. Волдеморт был уже побежден, но его сторонники, а многие из них были почти столь же ужасны, как и он сам, всё еще были на свободе, в ярости, отчаянии и неистовстве. И мне пришлось принимать решение на годы вперед. Верил ли я, что Волдеморт сгинул навсегда? Нет. Я не знал, пройдет ли десять, двадцать или пятьдесят лет прежде, чем он вернется, но я был уверен, что это произойдет, и, зная его, я также был уверен, что он не успокоится, пока не убьет тебя. Я понимал, что познание Волдемортом магии, возможно, более обширно чем у любого другого из живущих ныне колдунов. Я знал, что даже мои наиболее сложные и мощные защитные заклинания и чары, вряд ли окажутся непреодолимыми, если он когда-нибудь вернет себе полную мощь. Но я также знал слабое место Волдеморта. И тогда я принял решение: ты будешь защищен древним волшебством, о котором он знал, которое он презирал и которое он поэтому всегда недооценивал - на свою беду. Я говорю, конечно, о том, что твоя мать умерла, дабы спасти тебя. На долгое время она дала тебе такую защиту, которую он никак не мог ожидать, защиту, которая течет в твоих жилах по сей день. Поэтому я доверился крови твоей матери. Я оставил тебя ее сестре, ее единственной оставшейся родственнице.
- Она не любит меня, - сказал Гарри тотчас же. - Она не даст ни...
- Но она взяла тебя, - прервал его Дамблдор. - Она, возможно, взяла тебя с неохотой, с раздражением, против воли, с горечью, но все же она взяла тебя, и поступив так, скрепила заклятие, которое я на тебя наложил. Жертва твоей матери сделала кровные узы самой сильной броней, которую я мог дать тебе.
- Я все еще не...
- До тех пор, пока ты можешь называть домом место, где живет кровь твоей матери, Волдеморт не сможет достать тебя там или причинить вред. От ее крови он избавился, но она живет в тебе и ее сестре. И эта кровь стала твоим защитником. Тебе нужно возвращаться туда только раз в году, но пока ты будешь называть ее дом своим домом, он не сможет навредить тебе, пока ты там. И твоя тетя это знает. Я объяснил ей, что я сделал, в письме, которое оставил с тобой на ее пороге. Она знает: её согласие приютить тебя спасало тебе жизнь в течении пятнадцати лет.
- Подождите, - сказал Гарри, - подождите минутку... Он выпрямился на стуле и уставился на Дамблдора. - Этот Вопиллер послали вы. Вы велели ей вспомнить - это был ваш голос.
- Я подумал, - сказал Дамблдор, слегка наклоняя голову, - что ей нужно было напомнить о договоре, который она скрепила, взяв тебя. Я подозревал, что нападение дементоров могло побудить ее отказаться от твоего присутствия в её доме в качестве приемного сына.
- И побудило, - сказал Гарри спокойно. - Вернее больше моего дядю, чем ее. Он хотел выгнать меня, но после того, как появился Вопиллер, она сказала, что меня придется оставить.
Секунду он смотрел в пол, затем произнес: "Но какое отношение это имеет к...". Имя Сириуса ему выговорить не удалось.
- Пять лет назад, - продолжил Дамблдор, как если бы он не делал паузу в своем рассказе, - ты приехал в Хогвартс, возможно, не настолько счастливый и обласканный, как мне хотелось бы, но все же живой и здоровый. Ты был не избалованным маленьким принцем, а мальчиком, настолько нормальным, насколько я мог надеяться при данных обстоятельствах. До этого момента мой план удавался.
А затем... Ты помнишь события своего первого года в Хогвартсе так же отчетливо, как и я. Ты замечательно проявил себя в испытании, в котором ты раньше, намного раньше, чем я ожидал, встретился лицом к лицу с Волдемортом. Ты снова выжил. Больше того, ты отсрочил его возвращение к полному могуществу и силе. Ты сражался как взрослый. Я гордился тобой больше, чем мог это выразить. И все-таки в моем замечательном плане был недостаток. Очевидный просчет, который мог погубить все. Но, зная, насколько важен успех моего плана, я сказал себе, что не позволю этому недостатку разрушить его. Лишь я один мог это предотвратить, так что я должен был быть сильным. Мое первое испытание я прошел, когда ты лежал в больничном крыле, ослабленный после сражения с Волдемортом.
- Я не понимаю, о чем Вы говорите, - сказал Гарри.
- Разве ты не помнишь, как, лежа в больнице, ты спросил меня, почему Волдеморт пытался убить тебя, когда ты был ребенком?
Гарри кивнул.
- Должен ли я был тогда ответить?
Гарри взглянул в синие глаза и ничего не сказал, но его сердце опять ускорило бег.
- Все еще не видишь недостатков в моем плане? Нет, наверное, нет. Как тебе известно, я решил не отвечать тебе. Одиннадцать лет, сказал я себе, возраст слишком юный, чтобы всё узнать. Я не собирался открывать тебе твою тайну в одиннадцать лет. Слишком тяжкое знание для столь юного возраста. Уже тогда я должен был распознать признаки опасности. Я должен был спросить себя, почему меня мало встревожило, что ты так рано задал вопрос, на который однажды я должен дать ужасный ответ. Я должен был осознать, что слишком обрадовался мысли не отвечать тебе тогда же, в тот самый день... Ты был еще молод, слишком молод.
Итак, мы подошли к твоему второму году в Хогвартсе. И опять ты принял вызов, с которым не сталкивались даже взрослые колдуны. И опять ты оправдал мои самые безумные надежды. Однако, на этот раз ты ничего не спрашивал о том, почему Вольдеморт оставил тебе эту отметину. Мы обсуждали твой шрам, о да, и подошли очень близко к теме. Почему я не сообщил тебе все? Мне казалось, что получить такую информацию в двенадцать лет будет ненамного легче, чем в одиннадцать. Я разрешил тебе уйти, запачканному кровью, усталому, но воодушевленному, и если у меня и появилось тревожное предчувствие от того, что я до сих пор не сообщил тебе правды, то оно быстро прошло. Ведь ты все еще был таким юным... и я не смог найти в себе силы испортить ночь твоего триумфа ...
Ты видишь, Гарри? Теперь ты видишь недостаток в моем блестящем плане? Я попал в ловушку, которую предвидел, которую мог и должен был избежать...
- Я не...
- Я слишком беспокоился о тебе, - сказал Дамблдор просто. - Я беспокоился больше о твоем счастье, нежели о том, чтобы ты узнал правду, больше о твоем душевном спокойствии, чем о своем плане, больше о твоей жизни, чем о жизнях, которые будут погублены в случае, если план потерпит крах. Другими словами, я действовал в точности так, как и ожидал Волдеморт от любящего глупца. Было ли это защитой? Я защищал тебя от любого, кто наблюдал за тобой, как и я - а я наблюдал за тобой более пристально, чем ты можешь себе представить, желая спасти тебя от лишней боли: ведь ты уже настрадался... Что мне было до безликих, безымянных людей и существ, которым суждено было погибнуть в туманном будущем, если здесь и сейчас ты был жив, доволен и счастлив?.. Я никогда и не мечтал, что мне придется заботиться о таком человеке, как ты...
Мы подошли к твоему третьему году. Я наблюдал издалека за тем как ты отражал дементоров, как ты нашел Сириуса, как ты узнал, кем он был, и спас его. Мог ли я рассказать тебе правду тогда, в тот момент, когда ты с торжеством выхватил своего крестного отца из челюстей Министерства? Но теперь, когда тебе исполнилось тринадцать лет, поводы для молчания начали иссякать. Возможно, ты и был модод, но доказал, что являешься исключением. Я был в тревоге, Гарри. Я знал, что этот момент наступит скоро... Но ты вышел из лабиринта в прошлом году, увидев смерть Седрика Диггори, едва-едва сам избежав гибели, и я не рассказал тебе, хотя знал, что теперь, когда Волдеморт вернулся, я должен сделать это как можно скорее. А сегодня ночью я понял, что ты был готов узнать правду уже давно, что я оберегал тебя слишком долго, ты доказал, что мог принять это бремя раньше. Мое единственное оправдание в том, что, наблюдая, как ты несешь бремя, уже большее, чем любой другой ученик когда-либо посещавший эту школу, я не мог возложить на тебя дополнительный груз, к тому же самый тяжкий.
Гарри подождал, но Дамблдор молчал.
- Я все еще не понимаю...
- Волдеморт пытался убить тебя ребенком из-за пророчества, сделанного незадолго до твоего рождения. Ему было известно о пророчестве, но не знал его полного содержания. Он пытался убить тебя, когда ты был ребенком, веря, что исполняет его. Он обнаружил, на свою беду, что ошибся, когда проклятие, призванное убить тебя, обратилось против него самого. И поэтому, с тех пор как он вернул себе тело, и особенно после твоего чудесного спасения от него в прошлом году, он стремился услышать пророчество полностью. Оружие, которое он искал столь усердно со времен своего возвращения, - это знание того, как уничтожить тебя.
Солнце полностью взошло: кабинет Дамблдора купался в его лучах. Стеклянный ларец, в котором лежал меч Годрика Гриффиндора, светился матовой белизной, куски приборов, которые Гарри сбросил на пол, блестели, как капли дождя, а позади него птенец Фоукс в своем гнезде из пепла издал нежное чириканье.
- Пророчество разбилось, - бесцветным голосом произнес Гарри. - Я тащил Невилла вверх по скамьям в том ... в той комнате со сводчатой аркой...и порвал ему мантию, и оно упало...
- Разбившаяся вещь была просто записью пророчества, хранимой Отделом Тайн. Но само пророчество было сказано одному человеку и этот человек отлично может его повторить.
- Кто его слышал? - спросил Гарри, подумав, что уже знает ответ.
- Я, - ответил Дамблдор. - Однажды сырой и холодной ночью шестнадцать лет назад в комнате над баром в гостинице "Кабанья голова". Я пошел туда, чтобы увидеться с претенденткой на должность преподавателя Прорицания, хотя это и противоречило моему убеждению, что Прорицание не следует преподавать вообще. Впрочем, претендентом была праправнучка очень известного и очень одаренного провидца, и я подумал, что следует встретиться с ней просто из вежливости. Я разочаровался. Мне показалась, что у нее самой нет и намека на дар. Я сказал ей, надеюсь вежливо, что не считаю её подходящей для этой должности и развернулся, чтобы уйти.
Дамблдор поднялся на ноги и прошел мимо Гарри к черному шкафчику за насестом Фоукса. Он наклонился и, выпрямившись, достал оттуда неглубокую каменную раковину с рунической резьбой по краям, в которой Гарри не так давно увидел своего отца, мучающего Снейпа. Дамблдор вернулся к столу, поставил на него думоотвод и поднес палочку к собственному виску. Затем он извлек оттуда серебристые, похожие на паутину, налипшую на палочку, мысли и поместил их в раковину. Он снова сел за стол, и какое-то время наблюдал, как текут и вращаются в раковине его мысли. После, вздохнув, он поднял палочку и прикоснулся ее кончиком к серебристому веществу. Из него выросла закутанная в шаль фигура, с неестественно увеличенными из-за очков глазами, и начала медленно вращаться, причем ее ноги оставались в раковине. А затем Сибилла Трелани заговорила, не своим обычным неземным, мистическим голосом, а голосом резким и хриплым, который Гарри однажды уже слышал от неё: "Тот, в чьей власти победить Тёмного лорда, скоро придет... родится у тех, кто трижды выстоял против него, родится на исходе седьмого месяца... и Тёмный лорд отметит его как равного, но у него будет сила, неведомая Тёмному Лорду... и кто-то из них примет смерть от другого, не жить одному, если выжил второй... Тот, в чьей власти победить Тёмного лорда, родится на исходе седьмого месяца..."
Медленно вращаясь, профессор Трелани погрузилась в серебряную массу и исчезла. В кабинете стояла абсолютная тишина. Ни Дамблдор, ни Гарри, ни один из портретов не произнес ни звука. Даже Фоукс затих.
- Профессор Дамблдор? - очень тихо обратился Гарри к Дамблдору, все еще глядящему на думоотвод, погрузившись в свои мысли.
- Это... это означало... что это означало?
- Это означало, - сказал Дамблдор, - что единственный человек, у кого есть шанс навсегда победить Лорда Волдеморта, был рожден в конце июля, почти шестнадцать лет назад. Этот мальчик должен был родиться у родителей, которые уже трижды бросали вызов Волдеморту.
Гарри почуствовал: вот сейчас он поймет... Ему опять стало трудно дышать.
- Значит, это я?
Дамблдор мгновение рассматривал его сквозь стекла очков.
- Странность в том, Гарри, - мягко произнес он, - что речь, возможно, шла вовсе не о тебе. Пророчество Сибиллы подходило для двух мальчиков-магов, которые оба были рождены в конце июля того года, родители обоих состояли в Ордене Феникса, и обе супружеские пары трижды едва спаслись от Волдеморта. Одним, конечно, был ты. Другим был Невилл Лонгботтом.
- Но тогда... тогда почему на пророчестве стояло мое имя, а не Невилла ?
- После того, как на тебя, младенца, напал Волдеморт, на пророчество нанесли новую надпись, - сказал Дамблдор. - Хранителю Зала Пророчеств казалось очевидным, что Волдеморт попытался убить тебя только потому, что знал - ты один из тех, о ком говорила Сибилла.
- Тогда... им могу быть и не я? - сказал Гарри.
- Боюсь, - произнес Дамблдор медленно, так, как будто каждое слово стоило ему больших усилий, - боюсь, что теперь нет никаких сомнений в том, что это ты.
- Но вы сказали, что Невилл тоже родился в конце июля, и его мама с папой...
- Ты забываешь про другую часть пророчества об отличительном знаке мальчика, который может победить Волдеморта... Волдеморт "сам пометит его как равного себе". И он это сделал, Гарри. Он выбрал тебя, а не Невилла. Он дал тебе шрам, что подтвердило и благословение, и проклятие.
- Но он мог выбрать неправильно! - произнес Гарри. - Он мог отметить не того человека!
- Он выбрал мальчика, который, как он думал, является для него наиболее вероятной опасностью, - ответил Дамблдор. - И обрати внимание, Гарри: он выбрал не чистокровного мага (а согласно его кредо, это единственный вид волшебника, имеющий право на существование и получение знаний), а полукровку, подобного себе. Он увидел себя в тебе раньше, чем встретился с тобой, и, пометив тебя этим шрамом, не убил тебя, как рассчитывал, а передал тебе силы и будущее, которые позволяли тебе не раз спастись от него. Но сделать это четыре раза... такого не удалось ни твоим родителям, ни родителям Невилла.
- Почему же он тогда это сделал? - спросил Гарри, чувствуя оцепенение и холод. - Почему он попробовал убить меня младенцем? Ему надо было подождать пока мы станем старше, чтобы увидеть кто из нас, Невилл или я, окажется опаснее и постараться затем убить именно его.
- Действительно, это было бы практичнее, - сказал Дамблдор, - если не учитывать того, что информация Волдеморта о пророчестве была неполной. Гостиница "Кабанья голова", которую Сибилла выбрала из-за ее дешевизны, давно привлекала, скажем так, более любопытную клиентуру, чем "Три Метлы". Как ты и твои друзья выяснили на свою беду, да и я на мою той ночью, в этом месте никогда нельзя быть уверенным в том, что тебя не подслушивают... Конечно, я и не думал, когда собирался встретиться с Сибиллой Трелани, что услышу от неё какое-нибудь стоящее пророчество. Мне... нам, по-настоящему повезло, что шпион, прежде чем его выбросили из зала, успел услышать лишь небольшую часть пророчества.
- И что он слышал?
- Он слышал только начало, часть, предсказавшую рождение в июле мальчика родителями, трижды спасшимися от Волдеморта. Следовательно, он не мог предупредить своего хозяина, что, напав на тебя, он рискует передать тебе свою силу и отметить тебя как равного себе. Так что Волдеморт не узнал, что нападение на тебя может быть опасным и следует мудро выжидать, чтобы узнать больше. Он не знал, что ты обретешь "силу, неведомую Тёмному Лорду..."
- Но... но я... - сдавленно произнёс Гарри, - у меня нет никакой силы, неведомой ему! Я не смог бороться с ним сегодня ночью... Я не могу овладевать людьми или убивать их!..
- В Отделе Тайн есть комната, - прервал его Дамблдор, - которая всегда заперта. В ней хранится частица силы, одновременно и более удивительной, и более ужасной, чем человеческий разум, чем силы природы, чем смерть. Она куда загадочнее, чем все собранные там для изучения предметы. Именно ты обладаешь этой силой, и её совершенно лишен Волдеморт.
Эта сила заставила тебя спасать Сириуса сегодня ночью. И она же спасла тебя от подчинения Волдеморту, ибо он не смог перенести пребывания в теле, переполненном столь чуждой ему силой. В конце концов, не имеет значения, что ты не смог закрыть от него свой разум. Твоё сердце спасло тебя.
Гарри закрыл глаза.
Если бы он не ушел спасать Сириуса, Сириус бы не умер. Больше для того, чтобы отсрочить момент, когда ему вновь придется думать о Сириусе, чем желая услышать ответ, Гарри спросил:
- Конец пророчества, о чем там было: не жить одному...
-...если выжил второй. - ответил Дамблдор.
- Итак, - сказал Гарри, чувствуя себя так, словно он извлекал слова со дна глубокого колодца, заполненного отчаянием, - это значит что одному из нас придется в конце концов убить другого?
- Да, - произнес Дамблдор.
Долгое время никто из них не говорил ни слова. Где-то далеко за стенами кабинета Гарри слышал звук голосов: наверное, ученики спускались на завтрак в Большой Зал. Казалось невероятным, что на свете могли быть люди, которые хотели есть, которые смеялись, и ни одного из которых не волновало, что Сириус Блэк ушел из жизни навсегда.
Казалось, что Сириус уже на расстоянии миллиона миль, но даже сейчас частичка Гарри верила: если бы он отдернул ту завесу, он обнаружил бы Сириуса, глядящего на него и приветствующего своим лающим смехом.
- Я чувствую, что я задолжал тебе еще одно объяснение, Гарри, - нерешительно произнес Дамблдор. - Ты, возможно, спрашивал себя, почему я не назначил тебя старостой. Должен признаться, я думал, что на тебе и так достаточно ответственности...
Гарри поднял на него глаза и увидел слезу, стекающую по лицу Дамблдора и его длинной серебряной бороде.
 
 
В Библиотеку  Содержание  Следующая глава >
 




© Гарри Поттер фан сайт

А когда вырастешь Армия России сделает из тебя мужчину.


Hosted by uCoz