Гарри Поттер и Орден Феникса

Луна неопределённо сказала, что не знает, когда интервью Риты с Гарри появится в "Придире": её отец ждёт восхитительную длинную статью о последних наблюдениях Криворогих Сноркаков, "...и, конечно, это будет очень важный материал, так что Гарри, возможно, придётся подождать следующего номера", - добавила она.
Говорить о той ночи, когда вернулся Волдеморт, было нелегким занятием для Гарри. Рита выжимала из него каждую подробность, и он рассказал ей всё, что смог вспомнить, понимая, что это единственная возможность поведать миру правду. Ему было интересно, как люди отнесутся к этому рассказу. Он полагал, что многие лишь укрепятся во мнении, что он сумасшедший, и не в последнюю очередь благодаря тому, что его рассказ появится рядом с совершенной ерундой про Криворогих Сноркаков. Но побег Беллатрикс Лестрандж и группы Упивающихся Смертью вызывал у Гарри жгучее желание сделать хоть что-нибудь, неважно, даст ли это какой-нибудь результат или нет.
- Страшно интересно, что подумает Умбридж, когда твоя история станет известной, - с благоговением в голосе сказал Дин за обедом в понедельник вечером. Симус по другую сторону от Дина уплетал пирожки с курицей и ветчиной, но Гарри знал, что он тоже слушал.
- Это то, что надо было сделать, Гарри, - сказал сидящий напротив Невилл. Он был немного бледным, но тихим голосом продолжил, - Об этом, наверное, было... трудно... рассказывать... да?
- Да, - пробормотал Гарри, - но должны же люди узнать, на что способен Волдеморт, верно?
- Это правильно, - кивнул Невилл, - и его Упивающиеся Смертью тоже... люди должны знать...
Не закончив предложение, Невилл вернулся к своей печёной картошке. Симус поднял глаза, но, встретившись взглядом с Гарри, тут же снова уставился в тарелку. Через некоторое время Дин, Симус и Невилл ушли в гостиную, а Гарри с Гермионой остались за столом ждать Рона, который ещё не обедал из-за тренировки по квиддичу.
В зал вошла Чу Чэнг со своей подругой Мариеттой. У Гарри неприятно екнуло в животе, но она уселась спиной к нему, даже не взглянув в сторону гриффиндорского стола.
- Ой, забыла спросить, - весело сказала Гермиона, бросив взгляд на стол Равенкло, - как прошло твоё свидание с Чу? Почему ты так рано вернулся? - Э-э... Ну, это было... - ответил Гарри, подвигая к себе тарелку с пюре из ревеня, чтобы выиграть несколько секунд, - это был полный провал, раз уж ты спросила.
И он рассказал ей о том, что произошло в чайной у Мадам Педфут.
- А потом, - закончил он через несколько минут, когда последние крошки пюре исчезли с тарелки, - она вскочила и сказала: "Ну, увидимся, Гарри", и убежала. - Он положил ложку и посмотрел на Гермиону. - Я так и не понял, отчего. Что случилось?
Гермиона бросила взгляд на затылок Чу и вздохнула.
- Гарри, - грустно сказала она, - Ты, конечно, извини, но ты был немного бестактен.
- Я, бестактен? - возмущённо переспросил Гарри. - Только что всё было прекрасно, и вдруг она стала рассказывать мне, как Роджер Дэвис предлагал ей встречаться, и как она целовалась с Седриком в этой дурацкой чайной - как я должен был на это реагировать?
- Ну, понимаешь, - ответила Гермиона с таким видом, словно растолковывала общеизвестные истины взволнованному ребёнку - ты не должен был говорить ей, что хочешь встретиться со мной посреди вашего свидания.
- Но... - растерянно сказал Гарри, - но ты же сказала мне, что будешь ждать в двенадцать, и чтобы я взял её с собой. Как бы я это сделал, если бы не сказал ей?
- Надо было сказать об этом как-нибудь по-другому, - ответила Гермиона с таким же раздражающе терпеливым видом, - Надо было сказать, что тебе на самом деле неприятно, но я заставила тебя пообещать, что ты придешь в "Три Метлы", и что ты очень не хочешь идти и с удовольствием бы провёл с ней весь день, но, к сожалению, тебе действительно нужно встретиться со мной, и не была бы она любезна пойти с вместе тобой, и что ты надеешься, что сможешь побыстрее освободиться. А еще было бы неплохо упомянуть, насколько я, по твоему мнению, уродливая, - добавила Гермиона.
- Но я не думаю, что ты уродливая, - смущённо сказал Гарри.
Гермиона засмеялась.
- Гарри, ты ещё хуже, чем Рон... хотя, пожалуй, нет, - вздохнула она, когда в зал, с трудом переставляя ноги, вошёл Рон, забрызганный грязью и сердитый. - Послушай, ты расстроил Чу, когда сказал, что собираешься встретиться со мной, и потому она попыталась вызвать в тебе ревность. Таким способом Чу пыталась понять, насколько сильно она тебе нравится.
- Так вот чем она занималась! - воскликнул Гарри, тем временем Рон упал на лавку напротив них и стал подвигать к себе все тарелки с едой, до которых мог дотянуться. - Ну... А разве не было бы проще, если бы она прямо спросила меня, нравится ли она мне больше, чем ты?
- Девочки редко задают подобные вопросы, - ответила Гермиона.
- А надо бы! - убежденно сказал Гарри. - Тогда я бы мог ей просто ответить, что мечтаю о ней, а ей не пришлось бы снова вспоминать смерть Седрика!
- Я не пытаюсь сказать, что её действия были разумным, - ответила Гермиона, когда к ним присоединилась Джинни, такая же перепачканная, как Рон, и такая же мрачная, - Я просто хочу объяснить тебе, что она чувствовала тогда.
- Тебе нужно написать об этом книгу, - сказал Рон Гермионе, нарезая картошку, - о том, как объяснить все сумасшедшие выходки девочек так, чтобы мальчики их поняли.
- Да, - горячо подтвердил Гарри, поглядывая в сторону стола Равенкло. Чу как раз встала, и, так и не взглянув на него, вышла из Большого Зала. Гарри с огорчением повернулся к Рону и Джинни. - Ну как прошла тренировка по квиддитчу?
- Это был кошмар, - угрюмо произнёс Рон. - Да перестаньте вы, - Гермиона посмотрела на Джинни, - Я уверена, что это не так...
- Именно так, - подтвердила Джинни. - Это было ужасно. Ангелина к концу готова была расплакаться.
После обеда Рон и Джинни пошли в ванную, а Гарри с Гермионой вернулись в оживленную гостиную Гриффиндора к уже привычной куче уроков. Гарри почти полчаса бился над новой звездной картой по Астрономии, когда появились Фред и Джордж.
- Рона и Джинни нет здесь? - спросил Фред, осматриваясь и подвигая к себе кресло, Гарри покачал головой, и он продолжил, - Хорошо. Мы наблюдали за ними на тренировке. Их просто уничтожат. Без нас они ни на что не годятся.
- Да ладно тебе, Джинни вовсе не так плоха, - заметил Рон, усаживаясь рядом с Фредом, - Я даже не знаю, когда она успела дойти до такого уровня, учитывая, что мы никогда не разрешали ей играть нами.
- Она с шести лет пробиралась в ваш сарай для мётел в саду и брала ваши мётлы, пока вы не видели, - ответила Гермиона из-за шатающейся стопки книг по Древним Рунам.
- О, - произнёс Джордж с легким восхищением. - Тогда понятно.
- Рон уже научился защищать ворота? - спросила Гермиона, показавшись из-за "Магических Иероглифов и Логограмм".
- Да, у него получается, если только он не думает, что кто-то на него смотрит, - ответил Фред, вращая глазами. - Так что все, что нам нужно будет сделать в субботу, - это попросить толпу зрителей отворачиваться и разговаривать о чём-нибудь между собой всякий раз, когда квоффл будет подлетать к воротам.
Он снова встал и беспокойно подошёл к окну, пристально всматриваясь в тёмный парк.
- Ты знаешь, квиддич был практически единственным, из-за чего стоило здесь оставаться.
Гермиона бросила на него строгий взгляд.
- Но у вас же ещё экзамены!
- Я уже говорил, мы не беспокоимся по поводу ТРИТОНов, - ответил Фред. - сундуки уже готовы, мы уже придумали, как избавляться от тех нарывов: всего лишь пара капель эссенции Мартлапа - и их нет. Ли подсказал нам это.
Джордж широко зевнул и печально посмотрел на покрытое облаками вечернее небо. - Я даже не знаю, стоит ли вообще смотреть этот матч. Если нас обыграет Захария Смит, мне придется покончить с собой.
- А лучше - с ним, - решительно сказал Фред.
- Беда с этим квиддичем, - рассеянно сказала Гермиона, снова склоняясь над переводом Рун, - это из-за него все эти расстройства и напряжённость между факультетами.
Она огляделась вокруг в поисках своего экземпляра "Словаря Спеллмана" и увидела, что Фред, Джордж и Гарри, уставились на неё со смешанным выражением возмущения и недоверия.
- Да, именно из-за него! - с раздражением повторила она, - Это же просто игра, разве нет?
- Гермиона, - Гарри затряс головой, - ты хорошо разбираешься в чувствах и поведении, но ты просто ничего не понимаешь в квиддиче.
- Может быть, и нет, - загадочно ответила она, возвращаясь к своему переводу, - но, по крайней мере, моё счастье не зависит от вратарских способностей Рона.
И хотя Гарри скорее выпрыгнул бы из Астрономической Башни, чем согласился с Гермионой, после субботней игры он был готов отдать сколько угодно галеонов за то, чтобы вообще больше не думать о Квиддиче.
Лучшее, что можно было сказать об этом матче, это то, что он был коротким: болельщикам Гриффиндора пришлось мучаться всего двадцать две минуты. Зато было очень трудно сказать, что же было хуже всего: по мнению Гарри, на это с одинаковым основанием претендовали четырнадцатый пропуск Рона, Слопер, который пропустил бладжер, но попал по губам Ангелины своей битой, и то, как Кирк завизжал и свалился с метлы, когда Захария Смит с квоффлом полетел на него. Самым удивительным было то, что Гриффиндор проиграл всего десять очков: Джинни удалось выхватить снитч прямо из-под носа у Саммерби, ловца Хаффлпаффа, и окончательный счёт, таким образом, был двести сорок против двухсот тридцати.
- Хороший захват, - сказал Гарри Джинни в гостиной, атмосфера там напоминала чрезвычайно мрачные похороны.
- Мне просто повезло, - она пожала плечами, - снитч был не очень быстрый, а Саммерби замёрз, он чихнул и закрыл глаза в самый неподходящий момент. В любом случае, когда ты вернёшься в команду...
- Джинни, я получил пожизненный запрет.
- Тебе запрещено только до тех пор, пока Умбридж работает в школе, - поправила его Джинни. - Вот, в чём разница. В общем, когда ты вернёшься, я думаю, что попробую стать охотником. Ангелина и Алисия закончат школу в следующем году, а мне больше нравится забивать голы, чем быть ловцом.
Гарри взглянул на Рона, который сгорбился в углу, уставившись на свои колени и зажав в руке бутылку сливочного пива.
- Ангелина все равно не хочет его отпускать, - сказала Джинни, словно читая мысли Гарри. - Она говорит, что у него все-таки получится.
Гарри нравилось, что Ангелина так верила в Рона, но в то же время он думал, что было бы действительно лучше, если бы Рону позволили уйти из команды. Рон снова дал повод для исполнения гимна "Уизли - наш король", который с большим удовольствием распевали слизеринцы: теперь они стали главными претендентами на завоевание кубка по квиддичу.
Фред и Джордж бродили вокруг.
- Я ещё не настолько бессердечный, чтобы подразнить его, - произнёс Фред, глядя на унылую фигуру Рона, - Помнишь, когда он пропустил четырнадцатый мяч...
Он бешено замахал руками, как будто пытался грести в вертикальном положении.
- Ну ладно, я сохраню это на будущее, да?
Вскоре Рон поплёлся спать. Понимая его состояние, Гарри подождал немного перед тем, как самому подняться в спальню, чтобы Рон, если хотел, мог сделать вид, что уже спит. Действительно, когда Гарри вошёл в комнату, храп Рона был слишком громким, чтобы показаться правдоподобным.
Гарри улёгся, думая о матче. Со стороны это было чрезвычайно разочаровывающее зрелище. Ему в общем-то понравилась игра Джинни, но Гарри знал, что если бы он играл сам, то смог бы поймать снитч намного раньше... Был момент, когда он порхал возле лодыжки Кирка, если бы Джинни тогда не колебалась, она могла бы вырвать победу для Гриффиндора.
Умбридж сидела несколькими рядами ниже Гарри и Гермионы. Пару раз она украдкой поворачивалась на месте, чтобы взглянуть на него, её широкий жабий рот при этом расплывался, как ему казалось, в злорадной улыбке. Когда Гарри, лежа в темноте, вспомнил об этом, ему стало жарко от бешенства. Однако через некоторое время он вспомнил, что перед сном ему нужно освобождать разум от всех эмоций, как учил его Снейп в конце каждого занятия по Перезаграждению.
Несколько мгновений он пытался расслабиться, но мысль о Снейпе вместе с воспоминаниями об Умбридж лишь усилила его негодование, и он вдруг понял, что думает только о том, насколько сильно ненавидит их обоих. Постепенно храп Рона утих, сменившись спокойным глубоким дыханием. А Гарри уснул гораздо позже: его тело устало, но мозг всё никак не мог успокоиться.
Ему приснилось, что Невилл и Профессор Спраут танцевали вальс в Комнате Необходимости, а Профессор МакГонагал играла на волынке. Он радостно смотрел на них некоторое время, а потом решил поискать остальных членов ДА.
Но когда Гарри вышел из комнаты, он оказался не перед гобеленом Варнавы Барни, а перед горящим факелом, закрепленном на каменной стене. Он медленно повернул голову влево. Там, в самом конце коридора без окон, была гладкая чёрная дверь.
С возрастающим волнением он пошел к двери. У него было странное предчувствие, что ему наконец-то повезет, и он сможет открыть её... В шаге от двери с еще большим волнением он заметил мерцающую бледно-голубую полоску света справа на полу... дверь была приоткрыта... он протянул руку, чтобы открыть её, и...
Рон громко, со скрежетом, захрапел, и Гарри внезапно проснулся, вытянув в темноте правую руку, как будто все еще пытаясь открыть дверь, которая была в сотнях миль отсюда. Он опустил руку со смешанным чувством досады и вины. Гарри знал, что не должен был видеть эту дверь, но в то же время его разбирало любопытство, он чувствовал, что злится на Рона... неужели нельзя было захрапеть на минуту позже!

- Здорово, правда? - спросила Луна, она переместилась за стол Гриффиндора и втиснулась на лавку между Фредом и Роном. - Он вышел вчера, и я попросила папу отправить тебе бесплатный экземпляр. Я полагаю, что это, - она махнула рукой на собравшихся сов, которые копошились на столе перед Гарри, - письма от читателей.
- Я так и подумала, - быстро сказала Гермиона. - Гарри, ты не против, если мы...
- Пожалуйста, - ответил Гарри, он чувствовал себя слега ошеломленным.
Рон и Гермиона принялись разрывать конверты.
- Это от парня, который думает, что у тебя не все дома, - сказал Рон, взглянув на одно из писем. - Ну ладно...
- Эта женщина советует тебе пройти хороший курс Шоковых Заклинаний в больнице Св. Мунго, - огорченно сказала Гермиона, на секунду показалось, что она упала духом.
- Это, кажется, хорошее, - медленно произнёс Гарри, бегло просматривая длинное письмо от ведьмы из Пайслей. - Эй, она говорит, что верит мне!
- Это - неопределенное, - сказал Фред, с энтузиазмом присоединившись к вскрытию писем. - Пишет, что ты не производишь впечатления сумасшедшего, но он никак не хочет поверить, что Ты-Знаешь-Кто вернулся, так что он теперь не знает, что и думать. Чтоб мне провалиться, что за бесполезная трата пергамента!
- Здесь ещё один, которого ты убедил, Гарри! - возбуждённо воскликнула Гермиона, - "Прочитав ваш рассказ, я пришёл к выводу, что "Ежедневный Пророк" отнёсся к вам очень нечестно... и, хотя мне неприятно думать о том, что Тот Кого Нельзя Называть вернулся, я должен признать, что вы говорите правду..." О, это замечательно!
- Ещё одна, которая думает, что ты трепло, - сказал Рон, бросая смятое письмо через плечо, - а вот в этом написано, что ты переубедил её, и теперь она считает, что ты настоящий герой, она даже вложила фотографию - ух ты!
- Что здесь происходит? - раздался притворно сладкий девичий голос.
Держа в руках охапку конвертов, Гарри поднял голову. Позади Фреда с Луной стояла Профессор Умбридж, её выпученные жабьи глаза изучали толпу сов и письма на столе перед Гарри. За её спиной собралось множество студентов, жадно наблюдающих все происходящее.
- Почему вам пришли все эти письма, мистер Поттер? - медленно спросила
она.
- А что, разве это уже преступление? - громко спросил Фред, - получать почту?
- Будьте осторожны, мистер Уизли, или мне придётся наложить на вас взыскание, - ответила Умбридж. - Ну, мистер Поттер?
Гарри колебался, но он не знал, как можно удержать сделанное втайне, ведь "Придира" всё равно рано или поздно попал бы к ней в руки, это был лишь вопрос времени.
- Люди написали мне, потому что я дал интервью, - ответил Гарри. - О том, что случилось со мной в прошлом июне.
Сказав это, он зачем-то взглянул в сторону стола преподавателей. У Гарри было странное ощущение, что Дамблдор наблюдал за ним за мгновение до этого, но когда он посмотрел на Директора, тот, казалось, был целиком поглощён разговором с Профессором Флитвиком.
- Интервью? - повторила Умбридж, её голос стал выше и тоньше, чем обычно. - Что вы хотите этим сказать?
- Я хочу сказать, что репортёр задавал мне вопросы, а я отвечал на них", - ответил Гарри, - Вот...
И он бросил ей "Придиру". Она поймала его и уставилась на обложку. Её бледное одутловатое лицо покрылось ужасными лиловыми пятнами.
- Когда это было? - ее голос слегка задрожал.
- В последний раз, когда мы были в Хогсмиде, - ответил Гарри.
Она разъяренно посмотрела на него, журнал трясся в её коротких пальцах.
- Это было ваше последнее посещение Хогсмида, мистер Поттер, - прошептала она. - Да как вы посмели... как вы могли... - Она набрала побольше воздуха. - Я снова и снова пыталась научить вас не лгать. По-видимому, вы этого так и не поняли. Пятьдесят очков с Гриффиндора и ещё одна неделя заслуженных наказаний.
Она гордо удалилась, прижимая "Придиру" к груди, ее провожали взгляды множества студентов.
Чуть позже повсюду в школе появились огромные вывески, причём не только на факультетских досках объявлений, но также в коридорах и кабинетах. ПРИКАЗОМ ВЕРХОВНОГО НАДЗИРАТЕЛЯ ХОГВАРТСА
Любой студент, у которого будет найден журнал "Придира" будет исключён.
В соответствии с Декретом об Образовании Номер Двадцать Семь.
Подписано: Долорес Джейн Умбридж, Верховный Надзиратель

Почему-то Гермиона радостно улыбалась всякий раз, когда видела эти объявления.
- Чему ты так радуешься? - спросил её Гарри.
- Гарри, неужели ты не понимаешь? - объяснила Гермиона, - Если она что-то и могла сделать для того, чтобы все в школе наверняка прочитали твое интервью, так это как раз запретить его.
Похоже, Гермиона действительно была права. К концу дня казалось, что все цитировали друг другу интервью, хотя Гарри ни разу не видел даже уголка "Придиры". Гарри слышал, как об этом шептались в коридорах, обсуждали это во время обеда и возвращаясь на уроки, а Гермиона рассказала, что даже в кабинках девичьего туалета говорили об этом, когда она зашла туда перед Древними Рунами.
- Потом они узнали меня, и они, конечно, знают, что мы с тобой знакомы, так что они засыпали меня вопросами, - говорила Гермиона Гарри, ее глаза сияли. - И, Гарри, мне кажется, они верят тебе, в самом деле, я думаю, что ты окончательно убедил их.
Тем временем Профессор Умбридж ходила по школе, наугад останавливая студентов и требуя показать все книги и вывернуть карманы: Гарри знал, что она искала экземпляры "Придиры", но студенты были начеку. Страницы с интервью Гарри были заколдованы так, что казались страницами учебников, если их пытался прочитать кто-нибудь еще, или с помощью заклятья текст стирался и страницы оставались пустыми до тех пор, пока хозяин не начинал перечитывать снова. Вскоре, казалось, каждый человек в школе уже прочитал его.
Учителям, конечно же, было запрещено упоминать об интервью в силу Декрета Об Образовании Номер Двадцать Шесть, но они все равно находили способы выразить свое отношение к этому. Профессор Спраут подарила Гриффиндору двадцать очков, когда Гарри поднёс ей ведро, сияющий Профессор Флитвик в конце урока Заклинаний, сжимая перед собой коробку пищащих сахарных мышей, произнёс: "Ш-ш-ш!" и поспешно вышел, а Профессор Трелани во время Прорицаний впала в истерику и объявила испуганному классу и крайне недовольной Умбридж, что Гарри все-таки не придётся умереть рано, он доживёт до старости, станет Министром Магии и у него будет двенадцать детей.
Однако Гарри почувствовал себя по-настоящему счастливым, когда на следующий день он спешил на Трансфигурацию и к нему подошла Чу. Он даже ещё не успел понять, что случилось, как её рука уже была в его руке, и она прошептала ему на ухо: "Мне очень, очень жаль... Это интервью было таким смелым... Я даже расплакалась".
Гарри огорчился, услышав, что она проливала слёзы из-за этого, но очень обрадовался тому, что они снова разговаривали, и стал еще счастливее, когда она торопливо поцеловала его в щеку и снова убежала. И невероятно - сразу же после Трансфигурации произошло почти такое же приятное событие: к нему подошёл Симус.
- Я просто хочу сказать... - пробормотал он, косясь на левую коленку Гарри, - Я верю тебе. И я отправил экземпляр этого журнала матери.
Если Гарри и требовалось что-нибудь ещё для полного счастья, так это то, как отреагировали Малфой, Крэбб и Гойл. Он увидел их вечером в библиотеке, они что-то обсуждали, вместе с ними был нескладного вида мальчик, которого, как прошептала Гермиона, звали Теодор Нотт. Слизеринцы оглядывались на Гарри, пока он просматривал полки в поисках книги по Частичному Исчезновению: Гойл угрожающе хрустел костяшками пальцев, а Малфой шептал что-то, несомненно злобное, на ухо Крэббу. Гарри точно знал, почему они так себя ведут: ведь он назвал всех их отцов в числе Упивающихся Смертью.
- А самое замечательное, - радостно прошептала Гермиона, когда они выходили из библиотеки, - что они не могут возразить тебе, потому что им нельзя признаться, что они читали эту статью!
Вдобавок ко всему, Луна рассказала ему во время обеда, что ни один выпуск "Придиры" ещё не был распродан так быстро.
- Папа выпустил повторный тираж! - сказала она Гарри, взволнованно хлопая ресницами, - Он не может поверить, он говорит, что людям, оказывается, намного интереснее твоё интервью, чем Криворогие Сноркаки!
Этим вечером Гарри был героем в гостиной Гриффиндора. Фред с Джорджем нахально наложили Увеличительное Заклинание на переднюю обложку "Придиры" и повесили её на стену, так что теперь огромная голова Гарри сверху смотрела на все происходящее и время от времени произносила рокочущим голосом что-нибудь вроде "В МИНИСТЕРСТВЕ СИДЯТ ИДИОТЫ" или "СЪЕШЬ КАКАШКУ, УМБРИДЖ". Гермиона нашла это не слишком занятным, она говорила, что это мешает ей сосредоточиться, и, наконец, с раздражением ушла спать. Через час или два Гарри также был вынужден признать, что этот плакат вовсе не настолько забавен, особенно когда заклинание, заставляющее его говорить, стало ослабевать, так что голова просто изредка выкрикивала отдельные слова, вроде "КАКАШКА" и "УМБРИДЖ", все более высоким голосом. От этого у Гарри даже заболела голова, и шрам снова начал неприятно покалывать. Несмотря на стоны разочарования сидевших вокруг людей, которые просили его в очередной раз пересказать интервью, Гарри заявил, что ему также нужно лечь пораньше.
Когда он вошёл в спальню, она была пуста. Гарри на мгновение прислонился лбом к холодному стеклу окна возле своей кровати, это немного успокоило его шрам. Затем он разделся и залез в постель, надеясь, что головная боль поскорее уйдет. К тому же Гарри чувствовал себя немного больным. Он перевернулся на бок, закрыл глаза и почти мгновенно уснул... Он стоял в тёмной, занавешенной комнате, освещенной единственной связкой свечей. Его руки сжимали спинку стоящего впереди кресла. Белые, как будто многие годы не видевшие солнечного света, с длинными пальцами, они были похожи на огромных бледных пауков на фоне тёмного бархата кресла.
По другую сторону от кресла, в светлом круге, который отбрасывали на пол свечи, стоял на коленях человек в чёрной мантии.
- Похоже, я плохой советчик, - произнёс Гарри высоким, холодным голосом, звенящим от гнева. - Господин, я умоляю вас о прощении, - прохрипел человек, стоящий на коленях. Его затылок слабо мерцал в свете свечей. Казалось, что он дрожал.
- Я не обвиняю тебя, Роквуд, - таким же холодным и жестоким голосом ответил Гарри.
Он отпустил кресло, обошёл вокруг него, приближаясь к человеку, съёжившемуся на полу, и остановился прямо над ним в темноте, глядя вниз с намного большей высоты, чем обычно.
- Ты уверен в том, что говоришь, Роквуд? - спросил Гарри.
- Да, мой Господин, да... Я работал в Департаменте после... после всего...
- Аверий сказал мне, что Боуд сможет забрать это.
- Боуд никогда бы не смог взять это, господин... Боуд знал, что он не сможет... несомненно, именно поэтому он так боролся против Малфоева Заклятия Подвластья...
- Встань, Роквуд, - прошептал Гарри.
Стоявший на коленях человек поспешно подчинился. Свечи осветили его рябое лицо, изборожденное шрамами. Поднявшись, он остался немного сгорбленным, как бы в полупоклоне, и метнул полный ужаса взгляд на Гарри.
- Ты хорошо сделал, рассказав мне всё это, - ответил Гарри. - Очень хорошо... Я много месяцев потратил на этот бесполезный план, по-видимому... Но это неважно, теперь мы начнём заново. Ты снискал признательность от Лорда Волдеморта, Роквуд...
- Мой Господин... Да, Мой Господин, - задыхался Роквуд. Его голос был хриплым от облегчения.
- Мне понадобится твоя помощь. Мне понадобится вся информация, которую ты можешь мне дать.
- Конечно, Мой Господин, конечно... Всё, что угодно...
- Очень хорошо, ты можешь идти... Пришли ко мне Аверия.
Согнувшись в поклоне, Роквуд суетливо попятился и исчез за дверью.
Оставшись один в тёмной комнате, Гарри повернулся к стене. Там, в тени, висело треснувшее, покрывшееся пятнами от времени зеркало. Гарри подошёл к нему. Его отражение увеличивалось и становилось отчетливее в темноте... лицо было белее, чем череп... красные глаза со щелями зрачков...
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!
- Что? - крикнул кто-то поблизости.
Гарри бешено замахал руками, запутался в портьере и упал с кровати. Несколько секунд он не мог понять, где он. Гарри был уверен, что опять увидел это белое, похожее на череп, лицо, взирающее на него из темноты, потом где-то рядом с ним прозвучал голос Рона.
- Ты можешь, наконец, перестать биться, как помешанный, чтобы я мог тебя вытащить оттуда!
Рон сдёрнул портьеру, и Гарри уставился на него в лунном свете, лежа на спину, его шрам обжигал болью. Рон, похоже, как раз собирался лечь, он уже наполовину снял мантию.
- Опять на кого-нибудь напали? - спросил Рон, резко подняв Гарри на ноги. - На отца? Это была та змея?
- Нет, всё в порядке - Гарри тяжело дышал, его лоб был как будто в огне. - Ну... Аверий не... Он попал в беду, он дал ему неверную информацию... Волдеморт просто в ярости...
Гарри застонал и, дрожа, опустился, на кровать, потирая шрам.
- Но Роквуд собирается помогать ему... Он снова на верном пути.
- О чём ты говоришь? - с ужасом спросил Рон. - Ты хочешь сказать... Ты только что видел Сам-Знаешь-Кого?
- Я был Сам-Знаешь-Кем, - ответил Гарри, вытягивая в темноте руки и поднося их к лицу, чтобы убедиться, что они больше не мертвенно-бледные и не с длинными пальцами. - Он был с Роквудом, это один из Упивающихся Смертью, который сбежал из Азкабана, помнишь? Роквуд только что рассказал ему, что Боуд не мог сделать это... - Сделать что?
- Вытащить что-то... он сказал, что Боуд должен был знать, что не сможет сделать это... Боуд был под Заклятьем Подвластья... по-моему, он сказал, что его наложил отец Малфоя.
- Боуд был под заклятьем, чтобы вытащить что-то? - спросил Рон. - Но... Гарри, это же могло быть... - Оружие, - закончил вместо него Гарри. - Я знаю.
Дверь спальни открылась, вошли Дин и Симус. Гарри снова закинул ноги на кровать. Он не хотел выглядеть так, как если бы только что случилось что-то странное, особенно потому, что Симус только-только перестал считать его ненормальным.
- Ты сказал, - пробормотал Рон, подвинувшись к Гарри и сделав вид, что наклоняется к кувшину с водой, который стоял на столике возле его кровати, - что ты был Сам-Знаешь-Кем?
- Да, - тихо ответил Гарри.
Рон сделал слишком большой глоток воды, Гарри увидел, как она потекла по его подбородку на грудь. - Гарри, - сказал он, пока Дин и Симус с шорохом стягивали мантии и болтали, - ты должен рассказать...
- Никому я не должен об этом рассказывать, - коротко ответил Гарри. - Я бы вообще ничего этого не видел, если бы использовал Перезаграждение. Предполагается, что я научился избавляться от этого. Это то, чего они хотят.
Под "они" он имел в виду Дамблдора. Он снова лег, повернувшись на бок спиной к Рону, и вскоре по скрипу матраса понял, что Рон тоже лег. Шрам Гарри начал гореть, он вжался посильнее в подушку, чтобы не издать ни звука. Он знал, что в это время где-то наказывали Аверия.

На следующее утро Гарри и Рон дождались перемены, чтобы подробно рассказать Гермионе о том, что случилось, они хотели быть совершенно уверенными, что их не подслушают. Стоя, как обычно, в углу холодного, продуваемого внутреннего двора, Гарри рассказал ей все подробности своего сна, которые смог вспомнить. После того, как он закончил, Гермиона некоторое время не произносила ни слова, наблюдая с каким-то неприятным интересом, как на другом конце двора Фред и Джордж, стоя без голов, продавали свои волшебные шапки из-под мантий.
- Так вот почему они убили его, - спокойно сказала она, отводя, наконец, взгляд от Фреда с Джорджем. - Когда Боуд попытался выкрасть это оружие, с ним случилось что-то странное. Мне кажется, там были какие-то защитные чары, на нем или вокруг него, чтобы нельзя было к нему прикоснуться. Именно поэтому Боуд оказался в больнице Св. Мунго, его мозги съехали набекрень, и он ничего не мог говорить. Но помните, что сказала нам Целительница? Он поправлялся. А они не могли рисковать, допустив, чтобы он выздоровел, верно? Я думаю, потрясение от того, что произошло, когда он прикоснулся к оружию, Заклятие Подвластья могло рассеяться. И как только он смог бы говорить, он тут же рассказал бы, что он делал, разве нет? Стало бы известно, что его послали выкрасть оружие. Конечно, Люциусу Малфою было очень легко наложить на него заклятье. Он же никогда не выходит из Министерства, не так ли?
- Он был там даже в тот день, когда было слушание по моему делу, - ответил Гарри. - Он там... ждал... - медленно продолжил он. - Он был в коридоре Отдела Тайн в тот день! Твой отец сказал, что он, наверное, пытался пробраться внутрь и разузнать, что было на моём слушании, но что, если...
- Стургис! - ошеломленно выдохнула Гермиона.
- Что? - в замешательстве переспросил Рон.
- Стургис Подмор... - задыхаясь, сказала Гермиона, - был задержан за попытку пройти через дверь! Люциус Малфой, должно быть, тоже заколдовал его! Держу пари, это было в тот день, когда ты видел его там, Гарри. У Стургиса был плащ-невидимка Моуди, верно? А что, если он, будучи невидимым, охранял дверь, а Малфой услышал, как он ходит, или догадался, что там кто-то есть, или просто наложил Заклятие Подвластья, на всякий случай, если там охрана? Тогда в следующий раз, когда у Стургиса появилась возможность, может быть, когда снова настала его очередь охранять, он попытался зайти в Отдел и украсть оружие для Волдеморта, - тише, Рон, - но его поймали и отправили в Азкабан...
Она пристально посмотрела на Гарри. - А сейчас Роквуд рассказал Волдеморту, как заполучить оружие?
- Я не слышал всего разговора, но, похоже, всё именно так, - ответил Гарри. - Роквуд работал там... Может быть, Волдеморт пошлёт Роквуда сделать это?
Гермиона кивнула, глубоко задумавшись о чем-то. А потом вдруг добавила: "Но ты ведь не должен был этого видеть, Гарри".
- Что? - поражённо спросил он.
- Ты должен был научиться закрывать свой разум от подобных вещей, - неожиданно строго ответила Гермиона.
- Да, я знаю, - сказал Гарри. - Но...
- Ну, я думаю, нам нужно просто забыть обо всём этом, - твёрдо сказала Гермиона, - А тебе с этого момента следует уделять больше внимания занятиям по Перезаграждению.
Гарри настолько рассердился на неё, что не разговаривал с ней весь оставшийся день. Вообще тот день оказался неудачным. В коридорах либо обсуждали сбежавших Упивающихся Смертью, либо смеялись над ужасной игрой Гриффиндора в матче против Хаффлпаффа; слизеринцы пели о том, что "Уизли - наш король" так громко и часто, что к вечеру Филч в бешенстве выгонял их из коридоров.
Однако продолжение недели было ничуть не лучше. Гарри получил ещё две "D" по Зельям, все так же переживал из-за того, что Хагрида могут уволить, и, наконец, он никак не мог избавиться от этого сна, в котором он был Волдемортом, хотя он уже не обсуждал это с Роном и Гермионой, поскольку не хотел получить ещё один выговор от Гермионы. Ему очень хотелось поговорить об этом с Сириусом, но об этом не стоило даже и думать, а потому он старался держать эти мысли в глубине сознания.
К сожалению, его сознание с некоторых пор тоже перестало быть безопасным местом.
- Вставайте, Поттер. Пару недель спустя после того сна с Роквудом Гарри вновь очнулся, стоя на коленях на полу в кабинете Снейпа, стараясь очистить голову. Его снова, уже в который раз, заставили вернуться к тем давним воспоминаниям, которые, как ему казалось, давно уже пропали. Большинство из них касались унижений от Дадли и его банды, которым он подвергался, пока учился в обычной школе.
- Эти последние воспоминания, - спросил Снейп, - что это было?
- Я не знаю, - ответил Гарри, устало поднимаясь на ноги. Он чувствовал, что с каждым разом ему становится всё труднее и труднее различать отдельные воспоминания в потоке образов и звуков, который вызывал Снейп. - Вы имеете в виду то, где мой кузен пытается запереть меня в туалете?
- Нет, - мягко ответил Снейп. - Я имею в виду то, где какой-то человек стоит на коленях посреди затемнённой комнаты...
- Это... ничего, - ответил Гарри.
Тёмные глаза Снейпа сверлили Гарри. Помня, что говорил Снейп о решающем значении визуального контакта при Мыслечтении, Гарри моргнул и стал смотреть в сторону.
- Откуда этот человек и эта комната взялись в вашей голове, Поттер? - продолжил Снейп.
- Это... - Гарри старался не смотреть на Снейпа, - это был... просто сон.
- Сон? - переспросил Снейп.
Повисло молчание. Гарри пристально рассматривал большую дохлую лягушку, подвешенную в банке с фиолетовой жидкостью. - Вы же знаете, для чего мы здесь, не так ли, Поттер? - спросил Снейп тихим, угрожающим голосом. - Вы же знаете, почему я трачу свое время, занимаясь таким утомительным делом?
- Да, - с трудом ответил Гарри.
- Напомните мне, для чего мы здесь, Поттер.
- Чтобы учиться Перезаграждению, - ответил Гарри, теперь угрюмо разглядывая дохлого угря.
- Верно, Поттер. С его помощью вы бы... - Гарри с ненавистью снова посмотрел на Снейпа, - Я думал, что через два месяца занятий вы сможете добиться хотя бы небольших успехов. Сколько ещё снов о Тёмном Лорде вы видели?
- Только один, - солгал Гарри.
- Возможно, - произнес Снейп, его тёмные, холодные глаза немного сузились, - Возможно, вам на самом деле нравится, что у вас такие видения и сны, Поттер. Может быть, они дают вам почувствовать себя особенным... значительным?
- Нет, не дают, - сквозь зубы ответил Гарри, его пальцы крепко сжали ручку палочки.
- Очень хорошо, Поттер, - холодно сказал Снейп, - потому что вы никакой не особенный и не значительный, и не ваше дело выяснять, о чём Тёмный Лорд разговаривает со своими Упивающимися Смертью. - Нет... Это ваше дело, не так ли? - зацепил его Гарри.
Он вовсе не собирался этого говорить, это вырвалось само. Довольно долго они пристально глядели друг на друга, Гарри понял, что зашёл слишком далеко. Однако Снейп ответил со странным, почти удовлетворённым выражением на лице.
- Да, Поттер, - сказал он, его глаза блестели. - Это моё дело. А теперь, если вы готовы, мы начнём заново.
Он поднял палочку: "Раз... два... три... Легилименс!"
Сотня дементоров устремилась к Гарри через озеро... он нахмурился, сосредоточившись... они подходили ближе... он уже мог видеть тёмные дыры под их капюшонами... а еще он увидел стоящего перед ним Снейпа, который пристально смотрел Гарри в лицо и что-то тихонько бормотал... и почему-то Снейп становился яснее, а дементоры - все более расплывчатыми...
Гарри поднял свою палочку.
- Протего!
Снейп пошатнулся, его палочка подлетела вверх, прочь от Гарри, и внезапно разум Гарри наполнился воспоминаниями, которые не принадлежали ему: человек с крючковатым носом кричал на съёжившуюся женщину, а маленький темноволосый мальчик плакал в углу... подросток с засаленными волосами сидел один в тёмной спальне, направляя палочку на потолок и стреляя в мух... девочка смеялась над тем, как нескладный мальчик пытался взобраться на брыкающуюся метлу...
- ДОВОЛЬНО!
Гарри как будто сильно толкнули в грудь, пытаясь устоять на ногах, он отступил на несколько шагов, ударился о какие-то полки, висевшие на стенах в кабинете Снейпа, и услышал, как что-то разбилось. Снейп слегка дрожал, лицо его было совершенно белым.
Гарри почувствовал, что мантия сзади стала мокрой. Одна из банок за его спиной треснула, когда он упал на неё, что-то слизистое, что было там законсервировано, вращалось в вытекающем зелье.
- Репаро, - прошипел Снейп, и банка тут же запечаталась. - Да, Поттер... Это было несомненное улучшение. - Слегка задыхаясь, Снейп выпрямился перед Дубльдумом, куда он, как обычно, поместил некоторые мысли перед началом урока, как будто хотел убедиться, что они все еще там. - Не помню, чтобы я учил вас применять Защитное Заклятье... но это, без сомнений, оказалось эффективным...
Гарри не произносил ни слова, он чувствовал, что сейчас опасно что-то говорить. Он был уверен, что только что прорвался в воспоминания Снейпа и видел какие-то сцены из его детства. Мысль о том, что тот маленький мальчик, который плакал, глядя на ругающихся родителей, теперь стоит перед ним с таким отвращением на лице, приводила его в оцепенение.
- Давайте попробуем ещё раз, - сказал Снейп.
Гарри затрепетал от страха, он был уверен, что сейчас ему придётся заплатить за то, что только что случилось. Они вернулись в исходное положение, по разные стороны стола. Гарри чувствовал, что в этот раз ему будет намного труднее освободить свой разум.
- Итак, на счёт три, - произнёс Снейп, снова поднимая палочку. - Раз... два...
Гарри не успел сосредоточиться и попытаться очистить разум, когда Снейп выкрикнул "Легилименс!"
Он стремительно мчался по коридору к Отделу Тайн, мимо гладких каменных стен, мимо факелов - чёрная дверь становилась всё больше и больше. Он двигался так быстро, что уже вот-вот мог столкнуться с ней, за шаг от нее он снова увидел тонкую полоску бледного голубого света...
Дверь распахнулась! Он наконец-то оказался внутри, в круглой комнате с чёрными стенами, чёрным полом, освещённой голубыми огнями свечей. Вокруг него было множество дверей. Ему нужно было идти дальше, но какую дверь выбрать...
- ПОТТЕР!
Гарри открыл глаза. Он снова лежал на спине, совершенно не помня, как здесь оказался, и тяжело дышал, как будто и в самом деле только что пробежал по коридору в Министерстве Магии и обнаружил круглую комнату за черной дверью.
- Объяснитесь! - взбешённо рявкнул Снейп, стоя над ним.
- Я... я не знаю, что случилось, - искренне ответил Гарри, поднимаясь. На его затылке, там, где он ударился об пол, вскочила шишка, его лихорадило. - Я никогда этого раньше не видел. То есть, я рассказывал вам, что мне снилась дверь... но она никогда раньше не открывалась. - Вы недостаточно усердно занимаетесь!
Снейп почему-то выглядел даже рассерженнее, чем пару минут назад, когда Гарри проник в воспоминания своего учителя.
- Вы ленивы и небрежны, Поттер, и это просто чудо, что Тёмный Лорд...
- Вы можете сказать мне кое-что, сэр? - снова вспыхнул Гарри. - Почему вы называете Волдеморта Темным Лордом? Я слышал, что только Упивающиеся Смертью называют его так.
Снейп зарычал... и в этот момент откуда-то снаружи донёсся женский крик.
Снейп резко поднял голову и уставился в потолок.
- Что за...? - пробормотал он.
Гарри услышал приглушённую суматоху, кажется, из Вестибюля. Снейп, нахмурившись, посмотрел на него. - Вы видели что-нибудь необычное, когда шли сюда, Поттер?
Гарри покачал головой. Женщина где-то над ними снова закричала. Снейп прошел к двери своего кабинета, держа палочку наготове, и скрылся из виду. Гарри немного постоял в нерешительности и последовал за ним.
Крики действительно доносились из Вестибюля, они становились все громче, пока Гарри бежал к каменным ступенькам, которые вели наверх из подземелья. Когда он поднялся, то оказалось, что Вестибюль был забит битком. Студенты потоком выходили из Большого Зала, где всё ещё продолжался обед, чтобы посмотреть, что происходит, с противоположной стороны, на мраморной лестнице, тоже собралась толпа. Гарри протолкнулся сквозь группу высоких слизеринцев и увидел, что зрители образовали большой круг, многие выглядели потрясенными, а некоторые - даже испуганными. На другой стороне зала, прямо напротив Гарри, стояла профессор МакГонагалл, казалось, что от всего увиденного ей нездоровилось.
Посреди Вестибюля стояла Профессор Трелани с совершенно безумным видом, в одной руке она держала свою палочку, а в другой - пустую бутылку из-под хереса. Её волосы стояли дыбом, а очки были перекошены, так что один глаз казался больше, чем другой; её бесчисленные шали и шарфы беспорядочно свисали с её плеч, создавая впечатление, что её просто вышвырнули. Позади неё валялись два чемодана, один из них был перевернут вверх дном, было похоже, что их сбросили с лестницы ей вслед. Профессор Трелани смотрела, несомненно с ужасом, на что-то, что, по-видимому, находилось у подножия лестницы, но что это - Гарри не мог разглядеть. - Нет! - визжала она. - НЕТ! Этого не может быть... это не может... я отказываюсь признать это!
- Вы не предполагали, что это произойдет? - с издевкой произнес высокий девичий голос, и Гарри, слегка подвинувшись вправо, увидел, что ужасное видение Трелани было ни чем иным, как Профессором Умбридж. - Хоть вы даже не можете предсказать погоду на завтра, но вы должны были осознать, что ваша жалкая игра во время моих проверок и отсутствие всяких улучшений неминуемо приведёт к вашему увольнению!
- Вы н...не можете! - завыла Профессор Трелони, и слёзы потекли по её лицу из-под огромных очков, - вы н...не можете меня уволить! Я р...работаю здесь шестнадцать лет! Х...хогвартс это м...мой д...дом!
- Это был ваш дом, - ответила Профессор Умбридж. Гарри с отвращением заметил, как ее жабий рот растянулся от удовольствия, когда она увидела, что профессор Трелани, неудержимо рыдая, опустилась на один из своих чемоданов, - около часа назад Министр Магии подписал Приказ о вашем увольнении. А сейчас, будьте любезны, покиньте это зал. Вы нам мешаете.
Профессор Умбридж стояла и со злорадным удовлетворением наблюдала, как Профессор Трелани вздрагивала и стонала, раскачиваясь на чемодане, совершенно потеряв самообладание от горя. Гарри услышал слева от себя приглушённое рыдание и обернулся. Лаванда и Парвати стояли и тихонько плакали, обнявшись. Затем он услышал шаги. Профессор МакГонагалл отделилась от толпы зрителей, подошла к Профессору Трелани и ободряюще похлопала её по спине, вытаскивая из кармана большой носовой платок.
- Ну же, ну же, Сивилла... успокойтесь... держите, вытрите нос... все не так плохо, как вы думаете... вам не придётся покидать Хогвартс...
- О, правда, Профессор МакГонагалл? - спросила Профессор Умбридж убийственным голосом, делая несколько шагов вперёд. - А есть ли у вас полномочия для этого заявления?
- Это моё решение, - произнес глубокий голос.
Дубовая входная дверь распахнулась. Студенты, стоявшие возле нее, поспешно расступились, и на пороге появился Дамблдор. Гарри не мог даже представить, что он делал там, снаружи, но его появление в дверях на фоне туманной, таинственной ночи было впечатляющим. Оставив дверь широко открытой, он прошёл сквозь круг зрителей к заплаканной Профессору Трелани, дрожащей на своём чемодане, и Профессору МакГонагалл, стоящей возле неё.
- Ваше, Профессор Дамблдор? - спросила Умбридж с неприятным смешком. - Боюсь, что вы не понимаете ситуации. У меня здесь... - она достала свиток пергамента из своей мантии, - Приказ об Увольнении, подписанный лично мною и Министром Магии. В соответствии с Декретом Об Образовании Номер Двадцать Три, Верховный Надзиратель Хогвартса имеет право проводить инспекции, назначать испытательный срок и увольнять любого учителя, которого она - то есть, я - считает не удовлетворяющим требованиям Министерства Магии. Я решила, что Профессор Трелани не на должной высоте. Поэтому я уволила её.
К великому удивлению Гарри, Дамблдор улыбался. Он взглянул на Профессора Трелани, которая все еще всхлипывала, сидя на чемодане, и сказал:
- Вы, конечно, правы, Профессор Умбридж. Как Верховный Надзиратель, вы имеете полное право увольнять моих учителей. Однако у вас нет полномочий высылать их прочь из замка. Боюсь, - продолжил он, слегка поклонившись, - что это по-прежнему во власти директора, а я желаю, чтобы Профессор Трелани продолжала жить в Хогвартсе.
В этот момент Профессор Трелани издала странный икающий смешок.
- Нет... нет. Я у...уйду, Дамблдор! Я д...должна покинуть Хогвартс и п...попытать счастья где-нибудь в другом месте...
- Нет, - резко ответил Дамблдор. - Я желаю, чтобы вы остались, Сивилла.
Он повернулся к Профессору МакГонагалл.
- Могу я попросить вас проводить Сивиллу обратно наверх, Профессор МакГонагалл?
- Конечно же, - ответила МакГонагалл. - Поднимайтесь, Сивилла...
Из толпы поспешно вышла Профессор Спраут и подхватила Профессора Трелани под руку. Вдвоем они провели её мимо Умбридж и стали подниматься по мраморной лестнице. Профессор Флитвик торопливо пошел за ними, держа перед собой палочку. Он пискнул: "Локомотор чемоданы", и багаж Профессора Трелани взмыл в воздух и двинулся вверх по лестнице вслед за ней, Профессор Флитвик замыкал шествие.
Профессор Умбридж стояла в остолбенении и смотрела на Дамблдора, который продолжал тепло улыбаться.
- И что, - ее шепот разносился по всему Вестибюлю, - вы собираетесь делать с ней, когда я назначу нового учителя Прорицаний, которому понадобятся её комнаты? - О, это не проблема, - приятным голосом ответил Дамблдор. - Видите ли, я уже нашёл нам нового учителя Прорицаний, а он предпочитает жить на первом этаже.
- Вы нашли...? - взвизгнула Умбридж. - Вы нашли? Позвольте мне напомнить вам, Дамблдор, что согласно Декрету Об Образовании Номер Двадцать два...
- Министерство имеет право назначать подходящих кандидатов, если - и только если - сам Директор не сможет никого найти, - произнес Дамблдор. - И я рад сообщить, что на этот раз мне это удалось. Позвольте вам представить!
Он повернулся к распахнутой входной двери, откуда в Вестибюль проникал ночной туман. Гарри услышал топот копыт. По залу пронёсся удивленный шепот и те, кто стоял у двери, поспешно отошли еще дальше, так что кое-кто даже упал, освобождая проход для новоприбывшего. Из тумана показалось лицо, которое Гарри уже видел однажды в тёмную зловещую ночь в Запретном лесу: белые волосы и изумительные голубые глаза, человеческие голова и торс, соединённые с пегим телом лошади.
- Это Фиренц, - радостно сказал Дамблдор ошеломленной Умбридж. - Думаю, вы найдёте его подходящим.